Собор

У теней есть лица, лица, лица,
Вольный ветер им в кошмаре снится,
Развивает тени по станицам,
Тени губ, улыбок, тени глаз.

Ты лови, держи кусочки тени,
Собирай из них собор видений,
В одиночестве полночных бдений
Верь себе, ему ли, в сотый раз

Все дороги - всесожженье смерти,
В зеркалах огнями руки чертят
И в душе бездонной мутят черти
воду обращенную в вино

Облака спускаются все ниже,
языком шершавым тени лижут.
В теневой Москве или Париже
Отраженье тени снесено...

Свечи зажег закат, воскурил фиолетовый сумрак, выпал влагой травы.
Слово застыло розой, взгляд пропитался лавандой, мятным туманом распался.
Слышишь, границ больше нет, воздуха стены разбились
О лунно-медный рожок,
Вскрыли железным безмолвием мир
Под бронзовым небом разлитый объемом
Бесконечно больших величин.
И порох хлебов взорвался молитвой,
И кровь заискрилась
Алмазным ручьем в бутоне вечерней свечи,
И колокол звезд разнесся серебряным звоном
По черно-белым оврагам и снам кочевым...

1
«Все вы, поэты, не от мира!» -
«Онегин, я достал цветы...!» -
«Порхаешь..., как дитя Сатира;
но вот к кому, всё мчишься ты?» -
«Да к Лариным...» - «Ну, и чудило!
Однако..., там, тебя - не хило
встречает местный коллектив?» -
«Конечно!» - «Братец...- не мотив! -
Обыкновенная семейка...:
Тут всё понятно, милый мой.
Иль «втрескался» ты, с головой,
под их-то интерес? Налей ка...
Но пойла там не пей, совсем,
иначе сдохнешь — без проблем!» -
2
«Оставь, Онегин, ты — не в духе...

Вернулась. Дома.Тикают часы.
И словно никуда не уезжала.
Лишь углубилась в древние черты,
Меняя станции извечного вокзала.

Полотна, фрески, пыль былых веков,
И скатертью дорога--безграничие.
Глаза в глаза, лицом к лицу богов,
Из глубины безвременья--Величие.

Испила, окунулась, замерла...
Потоком всех эпох перемешалась..
В себя необъяснимое взяла--
Тот миг--лицом к лицу ...общалась...

И в млечности вокзальной суеты :
Фонтаны и собор, актёры, парки,
Сквозила взору вечность...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

Мне снится сон: я будто в сказке.
Слился с великою Невой,
Весь в золоте, в осенней маске,
О, славный град, воспетый мной.

Я будто здесь, на самом деле!
Брожу по улицам твоим.
Ты говоришь мне: "Полетели!"
Лечу с тобой, с тобой одним.

Один твой вздох - и вот я в небе!
Я вижу замки и дворцы!
Люд пребывает в вечной неге,
Любовью строятся мосты.

А вот и остров: что за прелесть!
Плывет уверенной Стрелой,
И нежно обнимает Крепость
Защитою Собор златой.

А там я вижу вдалеке...

До чего чудная эта Москва!
Тень небоскреба
Накрыла собор

I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же...

В небе сером и пугливом,
Где осины луч дрожит,
Рыжий коршун над заливом
Как на привязи кружит.


Ночь приходит, налитая
Тайным вздохом и травой,
Он всю ночь во тьме летает:
То дозорный, то конвой.


Только ты его не бойся.
Пусть кружит – он лета ждет.
Не для нас он эти кольца
В низком воздухе плетет.


Пусть кружит… Никто не знает
Сколько нам еще кружить.
На ветру трава сгорает.
Да осины луч дрожит.


Так однажды в непогоду
Средь притихнувших болот
Грохнет выстрел...

Князь Андрей Боголюбский основал
Москву. В Боголюбове князь убит,
Убийством ритуальным, меч пропал
В день смерти, украден иконы лик

Владимирской, великая икона, она России
Незримая заступница. В день памяти
Князя Андрея Боголюбского в Ипатьевском
Доме, казнены богохульным действом

Царь Николай с семьёй. Мёртвых нечестиво
Поливают кислотой, трамбуют и месиво
Вместо могилы, трава забвения, во все века
Мученики Веры Православной умирали

Главы усекновением, на одре...