Смешные хокку

Украшена жизнь.
За огнями софитов.
Движение теней.

Что скажут другу
Эти семнадцать слогов?
Кончается день…


Ожидание
Скорой с тобою встречи
Кормит надежда…


Скоро ли друга
Милого вновь увижу?
Проходит лето…


Сорок в тени. И
Тень эта тихо стоит
У изголовья…


Прибавит забот
Вновь наступающий день…
Ночь дарит покой…



Кто черепахи
себя назовет врагом?
Укрыта от зла.


Робкий стук. В твой сон
Разрешишь ли войти мне?
Первый день весны…


Солнце к полудню,
Белого хлеба крошка –
Твой Новый день...

Летает шайба по ледовому пространству
От клюшки к клюшке, залетая в створ ворот.
Взрываются трибуны криками от счастья.
Слились три буквы в слово радостное "Гол!"

Соревнование проходит не на шутку.
На чаше имидж и достоинство страны.
Расслабиться нельзя ни на одну минутку.
Мы обязательно тут победить должны.

Болельщики, как могут, вместе помогают.
Сплочённость общая внушает оптимизм.
За шайбой на площадке игроки мелькают,
Как слаженный, к борьбе готовый, механизм.

Надежды сразу...

- Я тоже птица - змея сказала
И улетела, взмахнув хвостом.
Бред самомненья - путь к идеалу!
Полет без крыльев - что толку в том?
Рожденный ползать летает тоже!
Летай иль ползай, а суть одна:
Змея на птицу так не похожа,
Что даже в небе она смешна.
Стремленье к правде сейчас не в моде,
Мутнеет разум в нелепом сне:
Кто ищет море на мелководье,
Кто видит звезды в пустом окне:
Вот только птицы летать не смеют,
Настало время чужих высот.
- Мы знаем небо - стрекочут змеи
И улетают за...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Она порой пуста,
Порой от радости она,
Порой от горя соль роняет.
Она подруга и сестра,
И нас с реальностью соединяет.
Она твоя?-порой моя.
Она страшна?-порой грустна.
Она смешна?-порой отрадна.
Но все же как нужна Она-
И как Она с сознанием ладна.

По небесной палитре разбросаны краски.
Оттенки различны
В степени несовместимости.
Я вижу формы - безликие маски -
Но в эпицентре твой образ.
В непостижимости
Этого странного сна,
Под кальку с реальности снятого,
Я медленно отхожу от окна,
Отправив небо в пределы квадрата.
Как смешно - за стеной ты,
В обычных думах о насущном хлебе,
Ты, невидящий высоты
И красок в застывшем небе.
Да, там, за стеной, ты. Один. Не нужен
Мне. Ну, а дальше - путь прост:
Дверь не толкну, не возьму за...

- Да что уж там. Чушь полная.
Писательница, знаем мы:
А в доме грязь, и комната
Похожа на развалины.

- Ах, милый, будь поласковей.
Ты знаешь - все я сделаю.

- Кормить не надо сказками.
Я их не ем.

- В ночь белую
Так плещется фантазия,
Заполоняет голову:

- Не жизнь, а безобразие:
Тебе пора к психологу.
Когда с тобой женились мы,
Ты мне рубашки гладила,
Смешно сказать - мне снятся сны,
Что кормишь ты оладьями
Меня.

- Ну что ты сердишься?
Осталось заключение.
Потом же...

Я скажу вам по секрету,
Честно-честно, без утайки,
В нашем доме нынче летом
Поселились две бабайки.

Две трусливые как мыши
Бабаёжки с волосами.
Если ночью крикнуть: - кыш! - им,
Или кинуть в них трусами,
То они, дрожа от страха,
Замирают под кроватью
У сестры моей, Натахи.
И не надо маму звать нам,

Чтобы веником и шваброй
Их оттуда выгоняла.
Мы с Наташкой сами храбро
Завернемся в одеяло.

В одеяле нам бабайки
Не страшны. На крайний случай
Можно в них кидаться майкой,
Если...

Незаметно уйти - и домой возвратиться как будто,
Кукушонком смешным покидать неродное гнездо...
В каждом розовом венчике вьётся дыхание Будды,
В каждой капле вина розовеет распятый Христос.

С криком порванных вен перепутался ветер осенний,
Заплетаясь в венки бесконечной цветной полосой.
Хороводом берёз увлечён босоногий Есенин,
И в лазурной волне отражается профиль Ассоль.

Трус уходит как трус, а красотка уйдёт по-красотски, -
И вернутся на Землю, быть может, веков через сто.
Но...