Смерть

Достаточно пожив на свете,
Спокойно думая о смерти,
За жизнь цепляться, как репей,
Я буду.. Нет, ещё сильней,
Вцеплюсь зубами как бульдог.
Не верите? - Да чтоб я сдох!...

Вцеплюсь, услышав даже "Пли!".
Мосты бы лишь не подвели...
(Мосты не те, что можно сжечь,
А что во рту надо беречь).

Я плачу перед Богом и молюсь,
Себя в несовершенстве упрекаю,
В невежестве своем я тщетно бьюсь
И с мыслями о Боге засыпаю.
О, дай мне день и в разуме Свет дай,
И объясни Своей Великой Силой:
Ну, почему в Твоем Сияние я
Скорблю лишь только над своей могилой,
И почему не вижу паутин,
Соединивших все и вся так прочно,
И почему судьею всех причин
Себя лишь вижу – в истине порочной?
Когда ж душа приемлет этот мир
С такой Любовью, как Отец Единый?
И дух когда при скорби всей поймет,
Что...

Мы все теперь немного боги,
Когда спускаяся во ад,
Мы вместо смерти
Ковш златой любви с собой оттуда поднимали.
Мы все немного боги,
Ибо в смертельности любви искушены.
Сердца нагие наши распяты и искуплены в любви.
В любви ко всем, без разделенья,
К большим и малым, зрячим и слепым,
Погибшим и живым.
Ведь можно просто Жизнь начать,
Встав под горячие Лучи Любви,
Омывшись ими и согревшись.
И розу Белую Любви вдруг робко протянув
Любому встречному.

14.02.12.
Наталья Шлемова

Нет, не бывает свято место пусто,
Уйдёт кумир, появится другой
Любимец публики, а может быть - изгой.
Но НИКОГДА не будет Уитни Хьюстон.

Ещё успеют денежку сорвать
На подтасовке фактов её смерти,
И в шоубизнесе вампиры есть и черти,
Которым на таланты наплевать.

Суров тот мир.И шесть её октав
Не поменять на жизнь. Не хватит квоты.
Но прозвучала высочайшей нотой
Она сама, звездою яркой став.

Наверняка заслушивался Бог.
Но, как по мне,не прав Господь в том плане...

Мне хочется жить дальше
Забыть его, оставить в прошлом
Я не могу никак иначе
Хоть это больно, но все равно
Он будет в памяти, он будет в сердце
Частичкой маленькой храниться
До самой смерти...
Ведь это первая любовь!

Иди, лекарство, вылечи меня,
Назло всем тем, кто этого не хочет,
Кто под покровом ночи, среди дня,
О гибели моей хлопочет.

Чего же не имется подлым им?
Ведь, кажется, как жизнь меня не била!
Не счесть пробоинам сквозным,
На сердце раненом и стылом.

Не кончен срок моих земных скорбей,
И что так дружно вы меня толкаете в могилу?
Нам не дано понять своих путей,
Своей возней вы мне лишь придаете силу.

Господь наш защищает всех, кто был гоним,
Особенно гонимых понапрасну,
Я после...

В комедии о смерти не скорбят –
Каргу не любят ни весна, ни лето,
И церковь объявляет ей вендетту,
Когда герой стреляет сам в себя.

В трагедии о радостях молчат –
Зима и осень чопорны до скуки,
И траур выпускает на поруки,
Убившего статистов палача.

Лишь мелодрама пошлостью своей
Соизмерима с жизненным пространством,
В котором от свободы, как от пьянства,
Успешно лечится наивный лицедей.

С тех самых пор, как я ищу свой жанр,
И реквизит исследую в спектаклях,
В моей гримёрке...

Вдруг в голове моей кружение,
И бьёт в лицо мне мир Землёй.
Когда закончилось падение,
Я потерял вдруг связь с собой.

Когда во мне вдруг боль сумела,
Сознанье выключить, прервав.
И без хозяйской воли тело,
Обмякло, вниз лицом упав.

Я жизни строил своей планы,
В неё стремясь их воплотить.
Забыв, что в ней я гость незванный,
И что тонкА так жизни нить.

К нам не спросив, болезнь ворвётся,
Сумев весь мир наш изменить.
В нас понимание проснётся,
Что только раз дано нам жить.

В...

Узоры смерти написал одни и те же, (но каж-
дый раз новы, увидеть дважды невозможно),
он горе испытал, и разложив так просто, ясно,
судьбу, и рождества участье, в том достиженье
окончанья, где рёв и слёзы и мычанье, естест-
веннны и не порочны, воспоминанья и мечты
рисунки дивной красоты, рассудка он не по-
тревожил, а жизнь свою лишь подытожил.

Да «коло» солнце, и вокруг него всё происхо-
дит, и кино, и время, события и слово, что по-
забыто, ново, и хороводит, слава и венки и по-
чести и наказанья, всё около, признанья,
свершения, вращенья, и причины и укоризнен-
ность, коррозия металла и вечный блеск и не-
рушимость, (алмазная слеза катилась) и золото
в ловушках накопилось, осталось лишь достать,
вода струилось и шурфы, драги, короба и бич,
он засучивший рукава, и холода и смерти не
боясь, за вечностью спускался...