Следы на песке

Пронзают небо шпили колоколен,
Крестами разгоняют облака,
И звон колоколов плывет над полем,
А под горой волнуется река...

На низкий берег ветер гонит волны,
Мои следы смывая на песке,
Качает ветел облетевших кроны,
И холодит дождинки на виске...

Неподалеку старая береза,
На ней уселось стаей воронье,
Горланят и посматривают косо,
И словно чуют, одиночество мое...

На улице промозгло и безлюдно,
Ломает грай вороний тишину,
В такое вот безрадостное утро,
Когда-то...

Вест молчалив. Залив кровав –
ни жив ни мёртв – Халиф на час.
Альков зрачков – столетний вальс.
Ветров анклав, впитав шлейф трав,
треф уронил на холм души,
сбегая вплавь и тая вширь.
Золотоглав песков рельеф;
он был таков, он тенью стал,
когда спросил: “Жива любовь?” –
и отвечал себе же сам:
“Жива, как сон, как стон, как боль,
как семь потов на небе алом”.
И звуков сев, и зов волхвов,
ночь расколов, дров наломав,
прилива блеск, утёса кровь
покрыли богословьем пыли.
След дня ленив...

Я озорным, веселым мальчуганом
Корябал пятки среди Яузских проток
Поросших камышами да бурьяном
Средь острых, словно лезвие, осок

Бросался жадно в гущу трав лугов побрежных
Ловил улыбкой солнечный рассвет
Вдыхал речные звуки безмятежно
Босой ногой в песке выдавливая след

Тогда я часто, в старый яблоневый сад
Забытый возле тихой, дивной речки
Спешил и он всегда бывал мне рад
Звал в гущу крон, подставив ветви, словно плечи

По ним карабкался, взбираясь в высь отчаянно
Там с...

Быть у истоков – странные дела!
Когда заря восходит бледнолица,
Песком с ладони в небе ночь струится…
Позёмка все тропинки замела.

Быть у истоков числам вопреки
И умножать беспечно ноль на вечность.
Воскресный вечер обещает встречу…
Над пропастью порхают мотыльки.

Свидание назначено на вторник,
Все явки засекречены в четверг.
Дожди прошли. Следы ведут за дверь…
И засыпает снегом рыхлым дворик.


Рисунок Ольги Крупенковой

Где возвышались арки и столпы-
Теперь обломков громоздится груда...
Плачевный вывод следует отсюда:
Как мы в своей кичливости глупы!
Доверившись несбыточным надеждам,
Я дом в песках выстраиваю зыбких,
Хоть знаю сам-моя затея бред.
Подобно всем упрямцам и невеждам,
Я вижу совершенные ошибки,
Но ошибаюсь вновь-себе во вред...

Как велик океан! Он зовется лишь "Тихим",
А характер его непростой.
То он балует штилем, то море шумихи
Поднимает высокой волной.

Я иду по песку и любуюсь, как вехи
Омываются гладью воды.
Океан дышит бризом и ради потехи
Размывает за мною следы.

Я кричу в океан, ожидая звук эха,
Отраженный от глади морской.
А в ответ брызги волн или отзвуки смеха,
Что рождает веселый прибой.

Норовлив океан. В час лихой непогоды
Шквальным ветром порвет в руках зонт.
Обхлестает...

Её вершина высока,
Там отдыхают облака,
Там наверху гнездо орла,
Зовётся место то...(гора)

На них построено село
Ещё далёкой стариной.
Возвышенности эти мы
До сей поры зовём...(холмы)

Волны песка по пустыне бегут,
Гордо по ним там верблюды идут.
Следом колонною их караван
Не торопясь переходит...(бархан)

Гора гудит,
Огонь летит;
Его фонтан
Зовут...(вулкан)

На болоте бугорочки
Люди называют...(кочки)

Ледяной великан
Бороздит океан.
У него снежный берег,
А зовётся он...

Обняв за тонкий стан гитару,
Шагнул в распахнутую дверь,
С ней, разъединственной, на пару,
В мир обретений и потерь.

Перебирая мягко струны,
"Следил" по лунному песку
Поросшей пальмами лагуны,
Играя бризу-ветерку.

Гитара пела и стонала,
Просила нежности испить,
И скромно тень сопровождала,
Боясь на пятки наступить.

Поморье чаще задышало,
Окреп бродяга-ветерок,
И лист продрогший, обветшало,
Кружась, улегся на песок...

Негромкий шум прибоя, чаек вопли;
палатки дружелюбных дикарей
с подругами, принципиально топлесс,
сгоревшими до белых волдырей;

с кислятиной подвального разлива,
что вёдрами носили из села;

и рокот белопенного прилива;

и брызги с деревянного весла;

и полуразвалившаяся пристань,
где мы, не нарушая пастораль,
замученные «Завтраком туриста»,
ловили черноморскую кефаль;

и дискотека в клубе рыбзавода,
где танцы – только видимый предлог,
где дружба разнополая народов
царапала...

Да, продал не только неуравновешенность, а
и душу, «ничего,-говорил,-я не трушу», потому
что молод, по голове молот, по сердцу, за па-
зухой камень, без реклам и потреблений, в ве-
чном аду, это как? чтобы, смерть показалась р-
аем? освобождение маем? не снизошёл, мож-
но отрицать, а иметь, это беда на треть на чет-
верть, и не беда вовсе, благо, (старости колы-
мага, (каламбур), без счастья и его продажи да
и как продать, не обладая, змея ползёт родная,
вот и вся затея или...