Сквозняк

Бумага. Стол. Свет.
Душа, растекающаяся вечерним кремом.
Сон далек. Фонарный букет
Осыпается в окна люминесценцией ленной.
Смотрю волком. Вдыхаю чайкой.
На кухне любовь, уют и ужин.
Промокший асфальт – чешуя русалки.
Свет соседних окон кривится в душу.
А знаешь, в этом что-то найдется,
В этом что-то есть, еле слышное
Нашему уху. Тихо смеется
Душа, поглощенная черными крышами.
Бумага. Стол. Свет.
Осень, смотрящая в скважину двери.
Сон далек. В зале ее силуэт
Украшает фиалками...

Святые наши женщины,
Отвеку гибли первыми,
Вы жертвами военщины;
С истерзанными нервами
Сражались вы за каждого
Поникшего, пропащего –
Вы, мучимые жаждою
Героя настоящего,
Не ведая усталости
И не щадя усердия,
Из неизбывной жалости,
Как сёстры милосердия…

О сколько вас отверженных,
Локтями отодвинутых,
Как вещи те, подержанных
И в сторону откинутых,
Бесправных, обесславленных,
Забытых, расхорошенных,
На сквозняке оставленных,
На снег и холод брошенных!

Простите же нас...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Свечи зажег закат, воскурил фиолетовый сумрак, выпал влагой травы.
Слово застыло розой, взгляд пропитался лавандой, мятным туманом распался.
Слышишь, границ больше нет, воздуха стены разбились
О лунно-медный рожок,
Вскрыли железным безмолвием мир
Под бронзовым небом разлитый объемом
Бесконечно больших величин.
И порох хлебов взорвался молитвой,
И кровь заискрилась
Алмазным ручьем в бутоне вечерней свечи,
И колокол звезд разнесся серебряным звоном
По черно-белым оврагам и снам кочевым...

Снежит. Седые тучи, клочьями,
Загородили солнца лик.
Тоску лью в миг скупыми строчками.
Судьбы узор к листу приник.

Дрожит струна в аккордах времени.
Виолончель басит в плечо.
Какого я рожденья, племени,
В веках пропела песнь о чём?!

Стучит мой ритм в груди простуженной,
Пробитой ветрами потерь.
А снег на улице всё кружится,
Со сквозняком играет дверь.

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...

Проблеснула лучем ранее утро,
Сквозняком прошумела мумий листва.
Еще настроение природы хмурое,
И хмуро зевает лесная братва...

Солнце выше встает и ярче картинка,
Все отчетливей тени рисуют пейзаж.
Выплывает в пространство туман-невидимка,
Дух лесного пространства,молочный мираж.

Льется он с темноты по широким равнинам,
Льется он с темноты в продолжение сна.
По оврагам бежит,по дремучим низинам,
Погружая в безмолвие все имена.

Как коварный вампир,бледный хищник природы...

Тебя я больше не увижу,
И не услышу голос никогда.
Но буду помнить как на крыше
Поцеловала в первый раз меня.

В тот вечер нам луна светила,
Казалось ярче сотен тысяч свеч.
В какой-то миг стекло разбилось
От сквозняка – и не было как встреч.

Проходят дни и ночи тоже,
На сердце рана скоро заживёт.
И перестанет душу гложить,
Вот только счастья в жизни не найдёт.

Тебя же больше не увижу,
И не услышу голос никогда.
Но буду помнить как на крыше
Поцеловал я в первый раз тебя.

- "Какие люди глупые вокруг,
Им разуменьем с чукчой не тягаться" -
К наглядности при этом тук-тук-тук
По дереву стучит костяшкой пальца.

Жена ему в ответ: "Иди открой,
Не слышишь что ли, в дверь стучится кто-то".
Дверь чукча отворил, а там другой
Скукожился, замёрзший до икоты.

- "Зачем, однако, ждал? Продрог насквозь,
На сквозняке сидеть - плохая штука.."
На что ему сказал достойно гость:
"Как можно в дом чужой входить без стука?

А вдруг вы заняты? Поди, проверь
Какую вы...

Я заблудился в этом мире бренном
Средь суеты обыкновенных дней
Моих иллюзий и моих сомнений
Мечты забытой, брошенных идей

Терял себя на станциях безлюдных
Средь тысячи снующих сквозняков
В тени прохладной, мыслей моих блудных
Моих печальных, безобидных снов

Меня не греет ветер вечных странствий
Без остановок мой идет трамвай
И в этом суетливом постоянстве
Ты все-таки меня не забывай