Скула

Я помирать не готов, моделирую
День свой последний, такой неожиданный,
Может, пожить ещё хватит и силы мне,
Может, любовь красотою невиданной,
Вдруг, разгорится огнём в сердце радостном,
И вознесёт на вершину желанную,
Я в неё верил всегда, словно вещим снам,
Но, находил, постоянно обманную.
Миг, проживаемый, жизнью становится,
Болью струится душа в сок берёзовый,
Словно она во всём этом виновница,
Небо опять показалось ей розовым.
Мозг расчленил секторами, натруженный,
Вычистил все...

Я выживу-в лес отползая
Побитым псом сквозь кровь и хрипы,
Всё отмирает, воскрешая
Волков забытые инстинкты,
Ты не зови-не приползу,
Скуля под кованым ботинком,
Прося принять-не пропаду,
Все в генах я найду тропинки-
Я всё же волк-кто за собаку
Признал меня в вечерний час?
Комок пушистый, хвост поджатый-
Не заглянув мне просто в пасть,
И не вглядевшись мне в глаза,
Где хищный спрятался огонь,
Раз выгнав- не зови назад,
Я не смогу уж быть рабом,
Ждать милости-я...

Глаза пусты, безжизненны и снулы.
Течет стекло из треснувших дойниц.
Кривою судорогой сводит скулы.
Кружится хоровод теней убийц

Театр абсурда. Падающих падуг
Грохочущий надсадно-резкий звук.
Там потерялся свет угасших радуг.
Жирует в липкой темноте паук.

В подвздошье резь, как пьяная икота
Взрывает тело болью изнутри.
Гарцуют всадники, идет охота.
Взахлеб рассудок воет "Не смотри..."

Закрыть глаза, уснуть, забыть, забыться,
Не помнить ничего, совсем, не знать...

Сегодня я как Чеховский герой,
Тайком от всех крыжовник ела:
Он кислый и незрелый – за едой
Оскомину набив, я захмелела.

Не потому, что мало кислоты
Мне в жизни попадалось,
Но летом сладким - остроты
Мне так недоставало.

От сладости мне сводит скулы -
Малину ем несмело я…
В то лето…ах, любовь, каникулы,
Как эту ягоду любила я!

Тогда ёё я ела ложками,
И пригоршнями и губами
Я с Ваших губ срывала, липкими
Касаясь волосами.

И было сладости всё мало…
Но послевкусие – увы...

Ты не скули от боли, муки адской
На предсказание гадалки ты наплюй.
Не осуждай веселья шутки блядской
Не удержав напрасно не ревнуй

Знай, только риск цена всему на свете.
А тот, кто вжил в спокойное житье,
Как паруса, утратившие силу
По сути дела жалкое тряпье...

Давай поговорим - О чем ни будь хорошем,
Давай поговорим - Хотя бы ни о чем,
Давай поговорим - Мой милый, мой хороший,
Давай поговорим - А может быть споём.
Давай поговорим - О детях, солнце, небе,
Давай поговорим - О чем ни будь своем,
Но только не молчи - Мой милый, мой хороший,
Я больше не могу, душа горит огнем.
Ты где-то далеко,
А сердце стонет, плачет,
Оно скулит в тоске,
Как загнанный зверёк.
Давай поговорим - И будет все иначе,
Давай поговорим - А может и споём.
Я, что-то...

Вот снова ночь, а завтра снова утро
И новый день, а сердце все в слезах,
Душа томится, ей до боли трудно
Жить улыбаясь, радоваться в снах.

Ей одиноко, больно и тревожно
Она скулит, как маленький зверёк,
На мир с испугом смотрит осторожно
С любовью ждёт, когда же он придёт.

Она до боли сжала свои крылья
Всё ждет того, с кем хорошо летать,
С кем каждый миг, как солнце в небе синем
О ком мечты, с кем хорошо дышать.

Надежда есть, а в Вере скрыта сила
Пусть даже больно, но Душа...

С любимым – нелюбимая – идем...
Ночные фонари бросают блики...
Спешит народ – зовет полночный дом...
Поток по Юниону – взляды, лики...

Склонюсь послушать, что он говорит
О бликах, что ложатся, как снежинки...
Склонился б он, услышать, как скулит
Сердечко и от боли стонут жилки...

Проходим мимо световых картин,
И девушек с горящими глазами,
Чье выраженье ясно для мужчин...
Сверхяркие огни глаза терзали...

Мы шли и шли... И вот он – мой подъезд,
Прощаемся... Он улыбнулся...

Ты не знаешь, как молча кричать,
Звать, молить и скулить тишиной,
Обижать, обижаться, прощать,
Разум в схватку науськать с душой.

Ты не знаешь, как страшно дышать,
Задыхаясь, давясь пустотой,
Не назначенных встреч избегать,
В одиночестве быть, как изгой.

Когда весь, до молекулы, мир,
Исчезает бесследно вокруг,
В никуда улетает мой крик,
И никто не ответит мне вдруг.

В школе, напротив сберкассы,
где нынче пункт призывной,
люди сдавали «мясо»
в пятницу, ранней весной.

Женщины тихо грустили,
глядя на то, как сквозь строй
их сыновей уводили,
словно телят, на убой.
Их утешали мужчины:
«Нечего, мол, горевать.
Нет объективной причины.
Мальчикам не воевать.
Им же армейская служба
только на пользу пойдет.
Там настоящую дружбу
каждый мужчина найдет.
Там проверяются люди,
словно на прочность металл.
Немощным хлюпиком будет
тот, кто солдатом не...