Синицы зажатой в ладони

«Да, жизнь – всего лишь сон, должны мы понимать.
И в этом мне пришлось сегодня убедиться:
Мир – только сон… А я-то думал – явь.
Я думал – это жизнь, а это снится»
(Ки-но Цураюки)

Руки распахнуты в белые крылья.
Из-под привычных терновых шипов
плавно взлетаю над серою пылью
тесно зажатых бетонных кубов.

Над перелесками, над перекатом
бархатных спин изумрудных холмов…
И над полями с оврагом покатым,
с тёмными пятнами старых домов…

Солнце садится в алмазные брызги...

Грустная девочка фрик
Мамины кеды и папин парик
Вечером в темном подъезде
Станет чуть больше заик.
Мысли, сбились в угол
Упали, покатились,
Потерялись среди кукол,
Бессмысленных образов
И непонятных клише.
В лужах, теряется небо
Руки, крошками хлеба
Метят дорожку, ведущую к светлой душе…

Мир изнутри, это вечные прятки,
Смысл игры, убегать без оглядки,
И затаившись, опять, продолжать наблюдать…
Как за стеной черно белого мира, синее небо взлетает красиво…
В лужах смеется и можно...

Помнят южный и северный ветер
белые птицы...
Опечатками зИмы
В этих отзвуках белых магнолий.
Ты меня похоронишь однажды в саду индиго,
И я стану елейною влагой твоих ладоней.
Обнажает рассвет изнанку своих касаний,
Где прованское масло деревянным незаменимо!
Коронация жизнью,
Коронация непогрешимо
Завернет в тишину
Эту тонкую аллюзию соли.

Голос жара полоснет по ладоням строкою,
Под защитой икон,
Где она водой Иорданской
По ладоням течет...
Той построчною, той голубою,
Где...

Как приятна прохлада постели
В белый зной, что царит на дворе.
И улыбка и ласки и трели
И прозрачность одежды твоей.

Эти голые мокрые плечи
Ручейки с непросохших волос
Среди лет затерявшийся вечер
И в глазах удивленный вопрос.

Помню наши с тобой выходные
Среди дюн на морском берегу
Поцелуи как вина хмельные
Каждый вздох этих дней берегу

Как прекрасно быть там не женатым
И мечтать и мечтать обо всем!
Ни детьми не заботой зажатым,
А влюбленным быть просто с тобой.

Как...

Цепляйся снег за клавиши, звучи...
Я дирижирую сегодня этим небом...
Меня приемлют Боги только в белом,
Вот в этом царстве строчной ворожбы.
Останься жить, о, голод спелых слов,
Шелк букв и читку душ с петель срывая,
Там задержись, где пауза хмельная -
Огонь и порох её верхних "до".
Где в лапах публики зажатая гортань,
Звучание твоей сердечной плервы,
Где голос твой, как поднебесной даль
На пересылочной платформе внутривенно.
Я лишь за Бога у тебя в крови!
Вдышись в повиновение и...

Здесь всё решается любить лишь тело...
Вы - тесные пророки нелюбви,
зажатые печатным знаком...


За небо грозовой тоски
Белым шрифто'м, по брайлю, от руки
На скорость взрыва распуститься и в стихи,
Ровняя небо с яркими цветами,
Задев за хрупкий воздух,
Усилить громкость лепестков,
Изгиб в телах ранимых,
Нас, растворенных в звуках и руинах,
И шкалить поэтическим эфиром,
Где воздуха последнего глоток -
Перетекающий на голоса' песок.
Пыльцою мотылька в слова,
Вобравшего в себя...

Чёрные розы на спинах закормленных
до патологического ожирения фрукто-
выми пюре, ложками взятыми из заса-
леных ящиков на той самой кухне, где
хранят тайны, тарелка щей (и для тебя:
Кащей) - Его апельсину - разбитому пр-
икосновением Её кончика пальца, ру-
мянец на щеках - внезапно пристыди-
вшихся - разбросу возрастов - пристов
пересчитывающий мебель - и её воз-
можное разнообразие, образина - не
отводящая взгляда от мультфильмов
для потерявших память не только о с-
ебе - но и о...

Время, медленно текущее время,
Как капли густого, белого молока,
Стекало вниз, в широкий подойник,
Зажатый жёстко между колен.
И отмахиваясь от бьющего хвоста,
Грозно крича - Стоять, Зорька, мать!
Тяну за соски вымени безбрежности,
Пуская тугие парные струи,
Создавая новый Млечный Путь,
И края рождавшейся Вселенной.

Железная леди, улыбку наклеив, решает легко все дела.
Всегда элегантна, спокойна, логична. Быть может излишне строга.

Но это не суть, это только обложка,
И если её просто снять,
Увидим, как там, ну чуть, ну немножко,
Девчонка живёт. Время вспять

Уже не вернуть, в себя сложно вернуться,
Но как бы хотелось ей вдруг,
Из леди железной опять обернуться
В ту, что всегда любят и ждут.

Стать той, кто имеет право заплакать….
Вот так, иногда ни о чём…
Но статус железный, расслабится...

Он шагнул за предел,
И был миром судим.
Он как лучше хотел,
И для всех стал плохим.

Пожеланий благих,
В Ад пути увели.
Подмешал в сладость их,
Соль слезы мир Земли.

И не денег, не сил,
Не жалея — сполна,
Он за всё заплатил,
Но нет света у дна.

Он на стыке веков,
Между ними зажат.
Он жить злом не готов,
И добром был распят.

И шагнув за предел,
Он был миром судим.
Мир жить строем велел,
А не смыслом своим...
Марковцев Ю.