Шорох листвы

На морском побережье темнеет.
Лёгкий ветер пахнул в лицо.
Догорев, солнце медленно тлеет,
Пляж пустеет - всё стихло давно.
Берег тонет в вучерней прохладе,
Тишь, крик чайки и шорох волны.
Дети строят песочный замок,
Чтоб увидеть, как будет он смыт.

Внимая шороху,
За дверью дверь,
Тот образ поспевал.

Тайны неприкрытые...
томлюсь я - боль усталая...
Скажи мне: где открытие
тебя, моя нежданная...

Ответь ты мне,уставшему
от красоты удушия:
Где ты,где дни вчерашние,
поблекшие от нужного?

Где сны и стоны сладкие,
объятий наших всполохи?
Где взгляды те украдкою,
ночных постелей шорохи?

Тайной окрыленные,
мечты несутся стаями.
Но вдруг почти спасенный я
вернусь путями старыми?

И в муках несгораемы
терзают те сомнения -
что вот то утро раннее,
закончатся мгновения...

Ну вот и все .
Прошла пора печалей,
Прекрасная и светлая пораПрошли дожди
И холода настали,
И выпал снег на голые поля.
Метель деревья завернула в шубы,
И слышен каждый шорох или крик,
И снова ты меня целуешь в губы,
И я хочу запомнить этот миг...

Я верю в то, чего, по сути, не бывает:
В любовь, надежду, верность, красоту.
И пусть судьба черты лица мечты стирает,
Я каждый день рисую новую черту.

Напрасно этот мир поверил в пораженье
И в то, что впереди нас ждёт беда.
Но в зеркалах души застыло отраженье
Мечты, стремящейся вернуться навсегда.

И кружат в вальсе листья, мусор, лица,
Секунды счастья и часы потерь:
Все те, с кем не успел, увы, проститься,
Когда захлопнулась за мной со скрипом дверь.

Я на ступеньки сел и тихо...

Мне пришлось идти одной
вечером лесной тропой.
Звёзды сказочно мигали,
след горящий оставляли,
а щекастая луна
Улыбалась мне сполна.
На душе повеселело,
страх прошёл, пошла я смело.
Шорохи, ночные крики
сказкой веяли безликой.
К тайнам – тайн, чуду - чудес
появился интерес.
Тут и полночь наступила.
Что за напасть? Что за диво?
Сразу всё ожило вдруг:
Говор, вздох, топот вокруг
и рыданья с диким смехом
повторились жутким эхом!
Слышу голос странный я:
«Тётя Света, съешь меня...

Небо дышит ночными фиалками,
выступает туман по лугам,
оживились речные русалки,
слышен шорох и всплеск тут и там.

И так сладостно, звонко томление,
предвкушая томление надежд,
половицей скрипну безотчетно,
сняв с себя тихий ворох одежд.

Уплыву я в вечерние дали,
что так манит к себе небосвод,
по серебряной нитке, с печалью,
закружит меня звезд хоровод.

И, уставшая, в танце том вечном,
отлечу, с новой силой дыша.
Безвозмездно дарю откровение
- в том пространстве не плачет...

Я снова выдумаю жизнь,
И от начала проживу.
Где Сад и детская возня,
И горький кофе поутру.

Где Я спокойна и легка,
Где Ты уверен и влюблен,
И за стеной, издалека
Трещит разбитый патефон.

Я вновь придумаю судьбу,
И имя новое себе,
Ты хочешь? Вновь тебя возьму
К давно изведанной земле?

Иль к островам, где шорох волн,
И гладь промытого песка?
Где шторм - прошел наверняка,
И мы глядим из далека
На серость будней и простор…

Меня там назовут АССОЛЬ!
А ты наверно будешь ГРЕЙ...

Заря раскрыла розовый бутон,
художника смутила простотой.
Он акварель наносит на картон
не кисточкой, свирелью золотой.

В волшебных звуках свежий ветерок
и серебро от выпавшей росы,
играющий палитрою восток,
под монотонным шорохом косы.

От аромата скошенной травы
я опьянел, и спать хочу. А вы?

Спешу по трассе я вдоль речки, речки Пинеги.
Качу на север смело, следом за пургой,
В просторах неба черно-, черно-, черно-синего
Луна встаёт над заметенною тайгой,

Незамерзающей блестит под носом лужицей.
Пустынна трасса – разошёлся Дед Мороз,
И, лишь порою, как-то, очень уж по-дружески,
Мигает встречный, жёлтым глазом, лесовоз.

Мечты на стекла наморожены узорами,
Их без проблем ладонью нежно отогреть.
Ты не грусти, дружок, ведь это очень здорово
Вот так катить на Норд и молча...