Шорох листвы

А день шумел сухой листвою,
На землю падал жёлтый сон.
Туман мохнатою рукою,
Ласкал раскачивая клён.

Был этот листопад последним,
Осенним был прощай-прости.
В нём мир ненастный ликом бледным,
Смотрел в размытые пути.

Уходит время листопадов,
И стать дождь снегом обречён.
Холодным взглядом зимы правда,
Глядит в листвы осенний сон.

А ветер листья к земле бросит,
Их в плавном вальсе закружив.
И они канут в мира осень,
Ей увядание простив.

А день шумел сухой листвою,
На...

Обнулилась казна, отдана на кокетство.
Осень все самоцветы раздарила окрест.
Грусть её так ясна: мир пленён чародейством,
Разом сбросил наряд, будто тягостный крест.

Уж колдуют ветра, красть богатства по праву.
Спутник зимней поры – пробежался мороз,
Слёзы сжёг в жемчуга, обрамил их в оправу.
Заковал в серебро льда изысканность роз.

Стужа, стужа, стужа
Все надежды рушит.
Осень, занедужив,
По нарядам тужит.

Под сухой листвою
Спряталась стыдливо,
Выплакалась вдоволь -
Тяжела...

Берёза белая стволом,
О чём шумишь ты под окном.
Сказать ли хочешь мне о чём,
Иль просто делишься с ветрами,
Листвы шуршащим вестями.

С тобой не раз жар листопада,
Мы знали и нам слов не надо,
Ты сердца русского отрада.
Как самый близкий друг со мной,
Ты с детства, шепчешься листвой.

С тобой мы много повидали,
И счастья свет, и грусть печали,
Но ты осталась, а мне дали,
Их тайной сердце растревожив,
Сказали — я идти в них должен.

А мир сжигал жизнь в топке дней,
Средь нам с...

Ещё совсем немножко,
И жёлтый под окошком,
Оденет клён наряд,
И в танце листопад,
Печаль листвы сухой,
Закружит над Землёй.

И солнца яркий луч,
Пробившись между туч,
В падение-полёт,
Тепла свет принесёт.
И светом грусти пламень,
Простится в листве с нами.

А нас ждут холода,
И снова как всегда.
Взлетев клин журавлей,
Над пустотой полей,
Небесною тропой,
Покинет край родной.

И мне огнём под ноги,
На твердь земной дороги,
Багряный лист кленовый,
Летит напомнив снова,
Что...

Шпиль Адмиралтейства впереди.
Медленно колышется Нева.
У Невы на ласковой груди
Расцветает неба синева.

Утро. Очень рано. Может быть
Шесть часов, а может быть, и пять.
Выходи на улицы бродить,
Солнце ярко-алое встречать!

Выходи! Проспекты над Невой
Утренней прохладою полны.
Чайки, словно стрелы, над водой
Пролетают в шорохе волны.

Бастионы Крепости стоят,
Влажные от утренней росы,
И доносит ветер как звенят
На Дворцовой площади часы.

Не дописаны строки, но я торопить их не буду
Недоступные дали сияют роскошным убранством
Хочешь сказку? Лишь в сказке надеяться можно на чудо
А сегодня я молча лежу и ругаю себя самозванцем

Скоро осень положит нам под ноги шорох увядшего лета
Но столбы погребальных костров не достанут до неба
Утром солнце рассыплет полосками лучики света
И довольный как слон я нарежу душистого хлеба

Ах, как хочется спать! В эту ночь я прилежно учился
Наступающий день будет чем-то похож на...

Плачут окна террасы в трещинах.
Всхлипы падают с потолка.
У свечи на коленях женщина
Невесома, лицом тонка.

Над свечой, на подставке - зеркало.
Ей, свече до конца лишь час.
За порогом, снаружи померкло все.
И часы проиграли вальс.

Скрипы, шорохи и журчание.
Точат зеркало слезы в лед.
На пороге стоит отчаяние.
Оно тоже кого-то ждет.

Никто не ждет. Никто не придет.
В квартире темно и пусто.
Включаю свет - ни шороха нет,
Включаю всё, чтоб безумство
Заполнило звуками тесный мир,
Слепящим залило светом,
Взорвало жильцов соседних квартир
Чтоб хоть уж они с приветом
Недобрым ворвались. Но дела нет
До шквала орущих звуков
Соседям. И я приглушаю свет,
жгу свечи, жду новых суток.
А завтра что? Не придет рассвет -
Полярная ночь дымится,
По улицам стылым будет бег -
Ни встретиться, ни забыться.
Работа, обеды, опять...

тихая-тихая,
будто неслышная,
поступь сандалий
по теплому пеплу.
мягкая-мягкая
свежесть свечения,
изморозь воска
на впалых щеках.

что же ты сделала,
милая, милая,
нежная, странная,
но нелюбимая, -
лютню услышала,
птицу увидела,
память рассыпала,
жалость сожгла.

тихие-тихие
шорохи осени,
не наступившие
синие дни.
мягкие-мягкие
волосы пленницы,
тихо горящие
в чьих-то глазах...

Всколыхнула гитара мне душу струной.
Переборы, опять переборы.
Ноты будто бы пчёлы, одна за одной
улетают в степные просторы.

Как факир гитарист выбивал их рукой
и гитарные плакали струны.
Разливался их звон над вечерней рекой
и казалось, что звон изумрудный.

Я пытался понять, где берёт гитарист
эти чистые нежные звуки.
Весельчак гитарист был хороший артист,
а ещё веселей его руки.

Вдруг услышал я шорох дрожащих ресниц,
по щекам заблестевшие слёзы.
Ты не слушай гитару...