Шли босиком по пятам

Сварог и Лада.
Кодекс предков и Римлян.
Эпизод Христианской астрологии.
Законы Хазарского Каганата.
Новая и старая мораль.
Мать Ольга.
Волхв Ягайло Ган.
Знамение.
Новые сказки.

Святослав

У крестителя отец, был удалый молодец.
Мудрый вождь его учил, древним знаньем наградил.
Был силен, и отречен, в договорах искушен.
Его барсом называли, так победы поражали.
Оселедец(шикху) он носил -родовитый отрок был.
С мощной грудью, словно бык, биться впереди привык...

1991 г.
Я как-то шёл в метро и заметил человека, который просил милостыню.
В глазах человека читалась отрешённость и скорбь, он не просил и не умолял жалким видом и призывным взглядом, он просто протянул руку.

Это, скорее всего, была вынужденная ситуация, в которой оказывались многие люди.
Добрые, простодушные люди оказывались за бортом жизни.
Нередко по наивности и доверчивости люди лишались и крова, и имущества.
Некоторых просто сокращали, и человек терял сам себя, так как такая...

Море страшное было, море бешено било,
И от мрака соленого дыхание стыло.

А рыбачки в ночи беззвездной
До сутулых плечей промерзли.

И стояли, и ждали молча
На ладонях у вдовьей ночи.

Горький свой полукруг замыкали,
Только губы чего-то шептали.

Этим бабьим моленьям вторя,
Затихало, спадало море.

Веря счастью на честное слово,
Рыбаки возвращались с улова.

О, глазам бы моим просветлиться,
Как рыбачек светились лица.

Зашумели – молчать нет мочи.
Весла взяв, рыбаки...

Не удивляя мир окрестный,
Но получив с утра приказ,
Нестройный полковой оркестрик
В одну колонну строил нас.
Он дул во всю не для показа,
И будто видела страна,
Как мы подтягивались сразу
И шли, держа "Равненье на!.."
Не просто шли, а красовались
И так печатали шаги,
Что слоем пыли покрывались
С зеркальным глянцем сапоги.
И ждали б нас ещё парады,
И мы б не так ещё прошли…
Дождливой ночью из наряда
К нам музыканта привезли.
У нас ребята не из слабых,
Никто прощенья не просил...

Пожар хрустел по срубам,
- В чаду неслась молва,
На русских жизнелюбов
Слетелась татарва.
Над серыми угодьями
Дождь воду проносил,
Взвивались треугольные
Хоругви на Руси…
Мечи ковались острые,
Сверкали топоры.
В слезах простоволосые
Играли гусляры.
Шли конные и пешие,
Кольчугами звеня,
За храмы белоснежные,
За дальнего меня.
Стройны и синеглазы,
Густой тянули мёд.
Шли вои-богомазы,
Мастеровой народ.
И предок мой дремучий,
Крестясь на образа,
До крика космы мучил,
До боли...

Провинциальный городок
Подвел решительный итог,
И мы почувствовали – возраст!
Октябрь рябинами пылал,
Глаза нам дымом застилал –
Сжигали рядом листьев ворох.

Мы шли, красивые еще,
Шарфы отбросив за плечо,
Базар нам предлагал дары.
Среди антоновки, арбузов
Он показался слишком узок,
Как и окрестные дворы.

Мы шли, не позабыв о деле.
Светил огнями Дом моделей,
Сходила женщина с крыльца.
Восторги детства понемногу
Коснулись тайною тревогой
Ее не детского лица.

Мы...

Припоминается нечетко,
Как строй плывет в сиянье дня,
Как набок сдвинуты пилотки
И солнце в бляхе от ремня.
Не ради славы и награды
Они шагать теперь должны –
Солдат рожден не для парадов,
Как не рожден и для войны.
Но сохранила память дату
И будет намертво хранить,
Когда пришлось
ему, солдату,
Две даты те соединить.
…Был каждый шаг – удар по нервам,
Сквозь ранний снег и синеву.
Шли по брусчатке в 41-ом
И уходили за Москву.
Был строй солдатский угловатым
И неизящным взмах руки...

Мы бились честно, туннелем узким проходя,
Сквозь мрак невежества и скользкий страх.
Мы побеждали эго, мы задыхались без Огня,
Но мысли наши острого воздуха ловили струи.
И с теми, против кого боролись мы, мы рядом были.
И из кровавой бойни на себе их выносили,
Они же думали, что убегают сами.
Торфяники, болота, гулкие пески превозмогая,
Мы по Аиду шли, и тени нас терзали,
Иллюзию существования создавая.
Но становились мы прозрачными и дальше шли.
Мы потеряли многих, нам близких...

Как всегда, в заботах проживает
На пересечении путей
Станция,
Как мать,
И провожает,
И встречает
Радостно гостей.
А какие гости здесь бывали!
Ехали сюда и просто шли.
В тесной ожидалке ночевали,
Разговоры долгие вели.
Не однажды в стылые метели
Эти печки белые, как снег,
Александра Исаича согрели –
Очень знаменитый человек.
На минуту тормознёт «московский», -
И к столице через синь и лес.
Говорят, писатель Паустовский
Спал на этих лавках МПС.
И другие гости ночевали...

Мы следом шли
и пели хором,
и падали подчас,
не замечая мимоходом,
что стало меньше нас.
Над нами хмурилось затменье
и плакала судьба,
нам отсылая,
как знаменье -
до Страшного суда.
Наш боевой отряд,
дружина -
отважные бойцы!
Нас выпустили словно джина
с бутылки праотцы.
И вот с тех пор
всё ту же песню
поём, в который раз!
И каждый, как небес наперсник,
от песни входит в транс.
И опуская взоры долу,
храня святой обет,
мы шли, как и сейчас,
подолгу -
без счастия и бед...