Шинель

Белые березы
прислонились к ели.
Те как на параде
в темные шинели.

Снег летит и кружит
два часа осталось.
До начала года
где все начиналось.

Где все начиналось
где не обманули.
В белые постели
не пустили пули.

И на до военных
снимках пожелтели
Белые березы
темные шинели.

Весна одетая в шинели,
Мне показалась пёстрою от глаз.
Что вслед автобусам смотрели,
Надолго провожая нас.

Смолкали: звон гитары бойкой,
Смолкали голоса друзей.
Ты, показалась самой бойкой,
Ты на виду была у всех.

Автобус тронул осторожно
И мать слезами извелась.
Мне стало сразу как - то больно,
Назад дорога понеслась.

По сторонам леса,озёра.
Всё это родина моя.
Вы дорогие все далёко,
Вернусь к тебе земля моя.

Не трудно мне делить два года
С друзьями службу пополам.
А...

А он лежал,распятый боем,
И ветер рвал его шинель,
И небо было голубое,
Но он уже в числе потерь...

Не стало мужа и отца,
Не ждать родным благие вести.
Он долг исполнил до конца.
О нем,быть может,сложат песни.

Но что они -вдове и детям?
Навек потерян их покой...
Им будет,будет сниться встреча
Всю жизнь меж миром и войной.

Писала письма Гоголю, а он ей, пел Susanna
Susanna, Susanna mon amour голосом Че., ска-
залось проживание, укрывал её шинелью мёр-
твой души, жёг души, писал послушай, поэму
прозой, пение соловья и розы запах окутывал
дымом, как движением руки, танца, пурпур
глянца, доведение до абсурда, кричала ему,
одноглазому пирату. Ату ребята, загоняй его
в лузу, от борта, дуплет, пусто-пусто, чёрно-
белая, грустно, весеннее настроение, замена
терпения на воровство, гнул дуги, создавая...

Шинели, погоны, падения, взлеты,
Суровое море, шторм, рев корабля,
Подводные лодки, лихие матросы,
Все это знакомо - стихия моя.

Вхожу в свою рубку, приказ отдаю.
Опять мы уходим в свою глубину.
К далеким, холодным и сильным ветрам.
Знакомое дело ходить по штормам.

Ни берег, ни радость земных моих дней
Ничто не сравню со стихией моей.
Суровое море, шторм, рев корабля.
Приказы, отсчеты - стихия моя.

А если любимая вновь позовет,
Приказ отдаю:"Полный ход и вперед."
К далеким...

В то время все Филистимляне
Войска собрали для войны.
А главный враг для них – Израиль,
Он не прощает слабины.

Царь Анхус так сказал Давиду:
«В тебе имею интерес.
Пойдёшь экскурсоводом-гидом.
Когда ты родом из тех мест,

Знакомы все тебе аулы.
Для разных нужд с собой возьмёшь
Бойцов, сбежавших от Саула,
Готовых всех пустить под нож».

И отвечал Давид: «Как скажешь,
Мой господин, набоб, прораб,
И ты сегодня же узнаешь,
Что может сделать верный раб».

А что имел в виду при...

Была весенняя метель-
сырого снега пляска.
Снег лип на черную шинель,
и выглядел, как в сказке,
тот черноусый лейтенант
у крутобедрой лодки,
не комплиментов, а команд
взыскующей кокотке.
Звучал над пирсами ревун,
как зов нетерпеливый,
а свет служивых псевдолун
впивался в тьму залива
и освещал холеный бок
соперницы невольной,
да холодком плескал в висок.

...И ей - поныне больно.

Она ждала… Дни проходили…
Чередовалась суета,
А чувствам холодно, застыли.
И каждый вечер маета.

Взгляд на порог и на окошко,
И руки в поисках «чего».
И чёрная, по сути, кошка
Перечеркнула след всего.

Он Гражданин и был Солдатом.
Ушёл с улыбкою… Вернусь…
Шинель, котомка с автоматом.
Она твердила – я дождусь!

Уж много вёсен пробежало,
Росла ковыльная трава.
Ей так его не доставало…
Судьба. Солдатская вдова.

Хранила верность, давши слово.
Ушла не испытав...

Невинный грех меня попутал -
на танцах я была одна, -
военный после бала кутал
в шинель,
чтоб подогреть меня! ...

А дале...?...
Дале было худо...
тот офицер побил меня! ....
Я ... не Каренина ...
Я круче ....
На рельсах горя не чиня!

Мирные дни в нереальности снов,
Генералы пьют жизни и кровь,
В окопе замерзший рядовой Иванов,
Раскурит самокрутку вновь.
На нём ботинки, снятые с убитого им фрица,
Его же шинель, с дыркой от пули
Ему чёрно-белое море снится,
А сны о весне и любви заснули.
Какая-то девочка под мартовским серым небом
Он оставил её там одну навек,
Вместе с цветами, с борщем, с белым хлебом,
Он,умывшийся кровью венозных рек.
Мало кто знает, что он любил рисовать,
Рядовой Иванов с голубыми глазами...