Северная орхидея

во мне звёздная пыль чёрного эха окраин неба;
во мне память Земли от цианобактерий до сложных форм жизни;
во мне тысячелетний дрейф тектонических плит и арктических льдов,
вулканический пепел дыханья ядра, перламутровый шёпот губ океана;
во мне желчная кровь Иуды и распятое сердце Христа, дневной свет и прилив
безнадежной ночи, рваный северный ветер и бархат южного бриза гаснущего горизонта.
а я смотрю на пустой мерцающий холодильник, цвета декабрьского грязного снега,
опуская в землистый...

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...

Не помнит улыбки отца
Северный ветер.
Где его дом?

На каждый плюс найдется минус,
Быть может и наоборот...
Как северный и южный полюс,
А между ними "разворот".

Сверни - получится лишь точка,
Начни движенье или стой...
Рисунком будешь или "точкой"?
Здесь выбор снова за тобой:

Свет солнца, звёзд или луны,
Стать птицей вольной или в клетке.
Иль долететь до высоты,
Или спуститься вниз по "ветке".

Как ангел, говорить добро,
Но демон злом перебивает.
И спор их длится уж давно,
А день лишь ночи все сменяет.

Огнём души растопить...

6 (Прохлада)
Утренняя летняя прохлада, врывающаяся в приоткрытую дверь, обволакивает повисшую в уголках губ тишину.
Змейкой взгляда скольжу по стеклянной плоскости окна –
в размеренном ритме пустого сердца одиноко плещутся ветви старой груши, путаясь грузными басистыми ветвями в прозрачной вязи расплывчатого ветерка. Струны мысли, разжатые смертельной усталостью, плавно дрожат в свободном течении приглушенного монолога. По-одиночке люди слабы, но, только в одиночестве человек и может черпать...

Старая гитара, порванные струны,
Тишины жемчужной голубая нить.
Я сегодня пьяный от вина фортуны
И, с разбитым сердцем, ведь устал любить.

Ветхий дом осенний- вот мое признанье!
Снег, да серый ветер, дымом в голове.
Закурю от скуки, или же, заплачу,
Помолившись вьюгой Северной звезде.

Если хочешь- выпей! Солью край от неба.
Сдай в ломбард везенье и продай Христа...
Я влюблен в просторов золотые дали,
Да, в ночной лазури, в ризь, твои глаза.

На окне, в узорах...

Слышу топот большого ежа.
Стекла, двери и стены дрожат.
Сообщительны муки ужа -
с пылу я.
Поэтично малюешь: "...межа
пролегла. Догорает пожар.
Пепелище уже сторожат
с пилами...", -
незамеченным северный зверь
миновал приоткрытую дверь...
Намело и навеяло в щель -
дрогну я.
Как серпом: "Осознай и поверь,
расстояние, сколько не мерь,
бесконечно меж нами теперь."
Добрая...

Раскаляюсь, как в домне руда.
Из-под крана густая вода -
так секунды идут в "никогда",
пассия...

Всю жизнь брести к себе, оледеневшей, мертвецкой походкой,
к своему глухому степному приливу, раскалённому мраком луны,
к своей полудикой присяге праведности, изливающейся
вакуумом света на подножие каменистых холмов;
одинокой песней выжженных трав всю жизнь искать свою тень.
Смотри, как солнце украсит палитру блюза, сыгранного в проёме окна,
на растаявших занавесках; мягкий полдничный ветер
ляжет в ладони пыльцой поцелуя; время подарит вечер –
вечер напишет чернилами сонных глаз...

Украшен Питер.
Северная Пальмира.
Колыбель бунтовщиков.

Милая , родная незнакомка,
Нравится улыбка мне твоя.
Голос твой , что так смеётся звонко,
Ласковые с искоркой глаза.

Ты встречаешь нас с улыбкой милой,
Провожаешь ты под землю нас,-
Нет тебя милее и родимей,
Никого нет ближе тут у нас.

Я смотрю влюблёнными глазами
На твои счастливые глаза,
Ты идёшь по жизни вместе с нами,
Ты наверно наша здесь судьба.

Как тебе ответить за заботу,
Как нам отплатить за доброту
И твою незримую улыбку
Я собой под землю унесу.

Пусть нас...