Сатира на себя

Кто в свитках мглы сумел Завет прочесть
Блажен и чист пребудет до успенья,
Скрижали мы не узрели, как есть
Внимаем пресвятые песнопенья.

Сей благовест зачем, почто в устах
Звучат они, синеющих от скверны,
Лишь стража тьмы на яхонтах-постах,
Ея дозоры тяжки и безмерны.

Литании всенощные звучат
И ангелы надежды воскрешают,
Елику распинать нас повлачат,
Хотя пускай сыночков не решают.

А станем алебастровые мглы
Истачивать капрейскою желтицей,
Кровавые серветки на столы
Леглись...

Любишь? До боли в горле, так чтоб дрожали руки,
Чтобы сжималось сердце в такт вопиющего «SOS!»,
Рядом с тобой нет воли, мысль о возможной разлуке
Малым своим сеченьем гневно буровит мозг.

Сложно собой остаться в несовершенном мире,
Верить, что в наше время правит все то же добро,
Слов своих не стесняться, не захлебнувшись в сатире,
Сложно светить для многих, солнцем быть для одного.

Не уступив друг другу шага на поле битвы,
В поисках, кто сильнее? очень легко разрушать,
Спала...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Её жизнь, как роман по мотивам,
Её почерк знаком читателям.
Быть загадкой как раз в её стиле,
И сейчас она в роли писателя.
Её жизнь похожа на мистику,
Её поступкам нет объяснения.
Вы никогда не найдете в ней истины,
На это адское нужно терпение.
Не обошлась её жизнь без сатиры,
Её улыбка и есть её козырь.
Быть забавной, как раз в её стиле,
Оставаясь при этом серьёзной.
Она, то солнце в окошке, то молния,
Словно женщина-головоломка,
Ведь глаза её светом наполнены,
А душа – такие...

я -тварь я -робот я -горшок,
о,боже праведный, я-глина!
дырявый кожаный мешок,
на дне которого урина....
я- брут я-ирод я-нерон,
христа целующий иуда.
я-провокатор поп гапон
и бес ликующий от блуда!
я-маг я вуду я колдун,
персидский царь,секущий море,
я-дикий мавор аль гарун
и жид помешанный на торе.
я-жрец я-хуфу я-ашок,
из дельф продвинутый оракул,
акриды ядущий пророк
и первый сын из рода дракул.
я-пан я -леший я -сатир,
суккуб во сне входящий в лоно,
дерьмом...

Макс:
- Стар опять я и болен, уволен и отлучён, я
наказан, так что можно сказать уличён,
и конечно совсем, навсегда обескровлен
я без нервов и нравов, морали и слёз, жёсток, груб
и всерьёз, помышляю о смерти и безжалостен,
я к себе и к другим, уж поверьте, мим и клоун,
сатир и поэт, я не тот и ни тем я писался, так что
можно сказать, я при жизни распался, на моле-
кулы, атомы.. грёз, не всерьёз, понарошку, для
смеха, залатаю свою я прореху, чёрный свет
исключу, спрячу, на дороге...

1.
Какой же надо выбрать жанр,
Чтоб сразу вышел Жан Вальжан,
И Дракула, и дядя Том,
В одном лице, притом,
Из под пера, обняв слегка
Лолитку, чтоб наверняка,
Крутую, как Брунгильда-тян,
И к алтарю её ведя,
Сто тысяч лайков в тот же день
И нобелевку, ясен пень,
Мне дал, бабло и постамент?
И даже чей-нибудь коммент...
А стиль какой? Я помню два:
Всё умерли, все ржут... В словарь.

Составитель - молодца,
Сколько... Пролистать с конца?

Эпопея?..
Опупею.
Эпическая сага?..
Такая...

Наши души стремятся друг к другу – не страшна нам январская стужа.
Без упрека, сомнений и лжи мы с тобою еще - «малыши»,
Что лежат в одной колыбели,
Среди дивных и сочных растений, и арчой окуряется люлька,
От злых духов нас берегя и от острой сосульки.
По проселочным тропам жизни прошли – малыши-старики,
Умудренные тайною трагики, злые сатиры.
А теперь заселяют квартиры во четыре стены.
Хочешь, прысни в кулак, хочешь, мину скриви, мандарином в меня залепи,
Все ж пока мы еще...

– Бреду по миру грозным Гуинпленом,
Улыбкой покрывающим оскал.
Я не был поражён увечья пленом,
И миру я возмездья не искал,

Живя в кибитке нищего актёра
И весь свой век лишь нищенку любя.
Но по прочтеньи лордов приговора
И я стал лордом. Страхи истребя

Пред власть имущими, я рек им вскоре
Всё то, что накипало много лет.
И если есть на этом свете горе,
Страшнее моего, – то пусть стилет,

Кинжал, иль меч, иль ятаган разящий
Посмеют состязаться с речью той!
Впервые в жизни не был...

Ах, этот бал в имении дворянском!
Поэтам он давно покоя не даёт.
Хотя и свечи там уже погасли
И бывший крепостной там на паркеты срёт!

Его, мужлана, гложет зависть
К их благородству, красоте.
Дерьмом стирает о них память
Катком продясь по их судьбе.

И возрождает он собранья
Своих безнравственных коллег,
Внедряя публике в сознанье,
Что благородства, чести нет.

Но как ошибся вождь их, Ленин,
Купивший кровью свою власть,
Воскреснет все же добрый гений,
Не даст прекрасному...