Сари

Что в имени тебе моем?
Соратница, сестра, подруга…
Я рядом, чтобы строить дом,
Твое лекарство от недуга.

Мой Авраам, ты – голова,
С тобой иду по слову Бога,
Я – твоя шея, иногда
Я поверну тебя немного.

Решенья трудные порой
С тяжелым сердцем принимала,
Твоей представившись сестрой,
Я жизни наши выручала.

И снова близостью с тобой
Я жертвую ради потомства,
Твой сын родился от другой,
В душе моей противоборство…

Я многое стерпеть могла
Ради пути, который избран,
Агарь...

batyushka-serafim

У всех в долгу и перед всеми виноват -
Чудовищная правда ранит всё больнее.
Коль без утайки всё бы рассказать,
Все отшатнутся, в ужасе бледнея.

И я в тринадцать брёл вдоль путей от дома.
Куда душа меня стремилась увести?
От лжи безбожья, от греховного содома?
И полз назад, не осиян Царицей на пути!

Во внешней самости и в вакханалии лжеверья
В пасть Молоху нас обрекали за гроши.
Сын человеческий, гонимый тленья суеверьем,
Я мёртв иль скрыт для Божьей Милости в...

Плотно двери прилегают
Старой запертой души.
Тут темно. В пустом сарае
Нет ни истины, ни лжи.

Нет в ней зависти и злости.
Ни любви, ни счастья нет.
Не заходят в душу гости.
Не приносят страшных бед.

Не приносят люди радость.
Не стучатся больше в дверь.
Ничего здесь не осталось.
Только воет страшный зверь.

Воет горько, воет жутко
Одиночество во тьме.
Человек был слишком чутким.
Заперт в собственной тюрьме.

Ото всех отгородился.
Он закрылся на замок.
С этой жизнью не...

Сара, жена Аврамова, родить не могла ему.
Оба довольно старые, видимо, потому.

***
(Вот и окончилась чудная сказка,
Вещее слово, живые ключи,
Где повинуясь волшебной указке
Мчался к любимой дурак на печи.

Меч-кладинец, ты сегодня в ударе,
Сколько слетело голов…
Остановись, пока в сладком дурмане
Не наломали мы дров.

Память, найди мне лазейку как выход
Из подземелья, где воздух глухой,
Где над сокровищем чудище дрыхнет,
Милой моей охраняя покой.

Из раннего...

***
Всё...

С любимым – нелюбимая – идем...
Ночные фонари бросают блики...
Спешит народ – зовет полночный дом...
Поток по Юниону – взляды, лики...

Склонюсь послушать, что он говорит
О бликах, что ложатся, как снежинки...
Склонился б он, услышать, как скулит
Сердечко и от боли стонут жилки...

Проходим мимо световых картин,
И девушек с горящими глазами,
Чье выраженье ясно для мужчин...
Сверхяркие огни глаза терзали...

Мы шли и шли... И вот он – мой подъезд,
Прощаемся... Он улыбнулся...

На Бродвее – тихий час --
Люд театрами проглочен.
Миллионы ламп на нас,
Тех, кто здесь, немногих очень,

Проливают яркий свет,
Затмевая в небе звезды...
Стертый, старый мех... Жакет...
Сумка... Ждет стоит так поздно

Женщина... Дрейфует прочь
Мрачно зыркнувший мужчина...
Ну, а нас в такую ночь
Не касается кручина.

Мы бодры и нам тепло,
Мы свободны и азартны...
На душе у нас светло,
Мы модны и импозантны.

Нам еще дается срок
Испытать очарованье.
Нам пока не впрок урок...

Ты обернулась пледом, будто сари
Из ткани пёстрой, как весенний луг.
Но яркий фон ничуть тебя не старит –
Моложе стала на года разлук.

Ещё на сердце не зажили беды,
Но с ними жить уже не тяжело.
И нежность невозможно скрыть под пледом…
Один мой взгляд – и вырвется тепло!

Оплакивать павших,
Скорбеть по потерям,
И жить у порога
Вчерашнего дня…
Ты хочешь?
Я встану.
Ты хочешь?
Поверю,
Но только ты снова
Обманешь меня.

Я помню, как было –
Изящною ножкой
Манила,
Давала
Потрогать
За бюст.
Я гладил, а ты,
Похотливою кошкой
Съедала глазами,
Тащила под куст.

И я, рад стараться,
С улыбкой дебила:
- Мадам,
Я таких…
Не имел и во сне!
А ты раздевалась,
Кусая,
Шутила,
И всадницей резвой
Скакала на мне.


А утром, старухой,
В очках и...

У Егорыча в сарае, что живёт наискосок,
Вы, наверное, не знали: много струганных досок,
Специальная тележка для поездок за водой,
Зонт от солнца, табуретка и гамак с большой дырой.

На стене сплошные полки для заброшенных вещей,
Пол - весла от старой лодки и ведро кривых гвоздей.
Столько разного в сарае у Егорыча лежит,
Вы, наверное, не знали как он этим дорожит?

Никогда не открывает нараспашку свой сарай,
Никому не предлагает: - Всё что нужно выбирай.
Говорит: - В моём сарае, если...

Костя Юрьев - воевода,
С ним ушкуйники его
С Хлынова спустились в Волгу,
И к Сараю на разбой.

Золотой Орды столица
Вся разрушена дотла,
Ей уже не возродиться,
Слишком сильным был удар.

Царь Иван Великий Третий
Наш Московский и Руси,
Иго прекратил столетий,-
Стала Русь опять расти.

Кто-то скажет - совпаденье,
Кто-то, что не может быть.
Тем не менее спасенье
Не должны мы, то, забыть.

Потихоньку развалилась
Золотая та Орда,
И лишь лучше укрепилась
Наша славная страна...