Ржавый

Тучи закрыли небо
Солнце спряталось в них.
С болью душа поэта
Свой начинает стих.

Вот и прошли мои годы
Как пролетела стрела.
На вечно остался в бетоне
След моего сапога.

Был я на третьем блоке
Видел "зловещую" пыль.
Кто повстречался с нею
С кровью вобрал "чернобыль".

Груды металла ржавого
Вдоль по дороге домой.
И неказистое дерево
Рядом растёт с тропой.

Там за лесочком прямо
Город стоит молодой.
Только теперь этот город
Был совершенно пустой.

Сколько, людей погибло...

Милая, вот тебе вечность…
глаз моих…
губ моих…
рук моих… медленных…

Малая вечность, конечно.
Ну уж, какую имею.


Шепчет палаточный полог…
Звезды пропахли речной серой заводью…
Может,
я тот, кто наполнит?…
смелым теплом — твои пальцы озябшие…


Может, я тот — кто исполнит??…
все твои планы в Европе и Азии…

Входом —
в саму преисподнюю
полупотухший костер сверху кажется…


Склеит серебряной изморосью
наших кроссовок квартет —
наспех сброшенный…

Встанут у...

Чуть свет. Сереет хмуро утро.
Оброс, во мхах могильный бугорок…
Тут путник в одежонке утлой
Устав , присел поодаль на пенек.

Скосился, памятник гранитный,
И патина позеленила медь.
Вдаль ржавым голосом калитка,
В окрестность с ветром рассылает весть.

Поднялся путник. С интересом
Рукою обветшалый камень тер.
Слетела шелуха под прессом.
Времен далеких давний текст прочел.
************************************

... безвинный, долею сражённый
почил поэт под дубом скорбным - здесь...

С иберийских
ощеренных бронзой веков —
в городах и плохих, и хороших —

ни за грош убивают прилюдно быков…
На потеху всем нам. Ни за грошик.


Барселона — мне колет дождем
сквозь пальто.
Я брожу по Лас Рамблас две ночи…
И не сплю. И себя ненавижу за то,
что я тоже… убивец двуногий…


Может, где-то есть солнце.
И где-то есть рай.
Но не в этой стране ржаво-смуглой.

И все Plaza del Toros — полны через край
рваным бегом... и кровью… и мукой…


И того,
кто рожден...

Где ветер спускает собак, в блеске звёзд срывая пророчества,
я, лишь пастух одиночества, я, лишь надежда и страх.
Где сердце от вьюги гудит, и нежность, дворнягой под дверью,
в чёрное небо глядит, я, лишь осколок метели.
Ночь, на сетчатке туман, талой луны половодье,
смочит безмолвье гортань, холод натянет поводья;
тень, как размытая тушь на обескровленных строках,
сколько не гаснущих окон – столько потерянных душ.
Скука ржавых замков, желчь фонарей, винный почерк,
вера, надежда, любовь...

Я желаю тебе всей душой
Словно солнышку яркого света,
Чтобы быть лучезарным рассветом,
А в ночи путеводной звездой.

Чтоб сердечко твоё грубых фраз
Никогда, никогда не узнало.
И обида, потом, не стекала
По щекам ручейками из глаз.

Я желаю тебе всей душой
Год от года быть только прекрасней.
Ты во тьме светишь лучиком ясным,
Так позволь любоваться тобой.

Ты, пожалуйста, дольше живи,
Пусть обходят твой дом все невзгоды.
И взаимности долгие годы
Твоей вечной и...

Петя за оборонсервис увидал
Во все горло закричал!
До чего страна дошла
Не хватает уже зла...
Наша Великая страна
Оборонке не помогла...
Защитить от воровства
И находящегося там родства...
Если девчата миллиарды сумели потянуть
То крутые триллионы сумели умыкнуть...
Но почему-то их в деле не видать
Похоже, отыграются на девочках опять...
Вон судья как у нас стараются
Под домашний арест за миллиарды сажаются...
Или камеры кончались в сизо у нас?
Наверно за килограмм, ржавого...

Тяжелеет холодное небо, замыкая зрительный нерв
стеклянно-мёртвенной архитектоникой пара.
Побледнев от свободы, взгляд, отливается каменно-белой
безутешной тишью дорог, мостов, тротуаров.

В снежно-червлёное сердце влито пустое пространство,
выбита почва, выветрен пульс.
Интерлюдия между осенью и весной, как ницшеанская
проза под флягу с горькой, и парочка верных пуль

на закуску из ржавого револьвера. Затаённым дыханием, окна,
исподлобья, ловят кристаллики льда. Туда-сюда, туда-сюда...

Скоро кончается лет исчисление…
Ржавыми трелями – третий звонок
сходит со сцены моё поколение –
станет терновым лавровый венок.

Баек травители, бабок пилители,
апологеты хороших манер,
пива любители, ветра ловители,
вечно готовый седой пионер,
книжек читатели, само-копатели
правды в усталых умах и сердцах,
доли искатели, духа взыскатели,
младшие дети Златого тельца.

Кто мы теперь – свои души вложившие
в эту байду без руля и ветрил?
Новые бывшие, но не нажившие
в жизни ни...

Творя земную жизнь во времена былые,
Творец вложил нам в души мысли золотые.

Мы долго жили с этим золотым добром,
Но Пифагор покрыл нам мысли серебром.

Металла градус вновь сменился на полтона –
На бронзу – родилась механика Ньютона.

Мысль бронзовела… В голове – почти не зги.
Потом Эйнштейн вложил железные мозги.

И, наконец, мечта халявщика сбылась –
Теперь железо думает за нас.

И лишь один вопрос рождается к концу:
На что железо ржавое Творцу?..