Рыба осталась

Она вошла в себя, во времени забылась,
И, отторгая ритм земных частот,
В конвульсиях ночного мира билась,
Все тайны открывая наперед.

И дождь… и ливень… и слепая злоба
В контексте отречения от зла
В объятиях холодного озноба
Стирали день прошедший до бела.

Бежала мысль куда-то в бесконечность,
Казалось мир от красок расцветал,
И путь вогнулся, излучая вечность,
Похожую на мраморный вокзал...

Там люди и не люди были вовсе,
А некий полужидкий организм,
Рожденный то ли в рыбах...

Сначала опечалься искренне,
Что друг твой рыбу наловил,
И устранись, когда неистово
В восторге об ухе твердил.
Пусть говорит: «Ну, что с ней станется?
На то она нам и дана…»,-
И в том, наверно, не обманется,
И будет крепкая уха.
Их много, в общем непонятливых,
И наслаждающих себя,
Чей разум дремлет, чувства спрятаны
От высшей Цели Бытия.
Почти животные ступени…,
Совокупленье и еда,
Немилосердие средь лени,
Вкруг наслаждений Суета…
Но опечалься, посочувсвтвуй,
От тех деяний...

Не удержать! Атлант ты или рохля…
Сползает неба край
в кювет и грязь…

И валится на нас
беззвучный грохот…
Похоже, что разлука – началась.


Ну, что же мы стоим, как истуканы!
Полно работы: режь, дроби, сгружай…

И бьется, словно рыба на кукане…
о землю – горлом
общая душа.


И сорваны болты. Резьба замята.
Да к шуту всё…
Да мне до фонаря.

И мы с тобой –
чужи и безымянны.
Два идиота. Мягко говоря.


И сменит твой халатик
пять галактик.

И я в отместку
без...

Окаменел воздух лёгкий, спокойный,
И ни одна звуковая волна
Шум не издаст в этот час безтревожный;
Время застынет: пришла тишина.

Муха отныне взлететь не посмеет,
И холодильник закончит жужжать.
Мыши и птицы, да прочие звери
Станут лишь рыбам одним подражать.

Время стоит, ветер не появился,
Лист не способен сломить черенка…
Даже ручей, что журчанием лился,
Будет неслышно тянуться пока.

Древо не скрипнет, и гром не ударит,
Капля из туч не скользнёт ни одна:
Это бывает, когда...

Походишь ли ты на дракона, в облаках,
уносящегося в небеса, оса, жёлтое на чёр-
ном, жалящая, что ты ведаешь о птице и
рыбе?синь и жень? не придавай большого
значения внешности, знай, время своё,
отринь (от), путешествуй, не сходя с мес-
та, вот, и вся песня.

Беспощадное расталкивание скользкими ладонями
Кровавого краха.
Тот, кто имеет роль идиота -
Ему никогда не будет дозволен
Мир разума.
Ладони страдают.
Падают тени
С любовной задержкой
Под прозрачным светом.
Вера
И её блуд
Улетают
На юг.
Или север.
Мне всё равно.
Солнце сияет.
Алая чешуя,
На которой кровь от ран
Красной рыбы.
Белое, с разноцветной картины,
Забытой после дождя,
Всегда лживо.
Ветер -
Опасное молчание -
Смешивает всё.
Мы имеем
Хаос не возможностей...

По нужде ползли, по Темзе, небумажные «паро-
ходы», баржи, не напрягая мозги, смог, невидно
ни зги, «Челси», Абрамович Роман, как всегда улы-
бается, чуть пьян, нет, это у него, на душе светло,
купил полмира, а ушёл легко, Лондон не хуже и
Борис это знал, зонты, кепи, накидки, всё взял, мо-
локо, уже принесла молочница, стоит на пороге,
белеет, только память корчится, от воспоминаний,
скорбит о родине, повторяет, свои заклинания, не
вернуться, не вернутся, заклания приняты, розданы...

Рябь рыбы, над поверхностью воды, а ты? идут
косяками, а вы? могли бы натянуть сеть, между
двумя маяками, два мягких знака в слове сельдь,
как украшение двух башен, лед, как след, монету
разделили надвое, где решка, а где орел? образ
и деление слов, на части, а ты безучастен к про-
исходящему, таящему, всё и другие условности,
а он любил новости, чередуя кошмар и смех, бо-
дрствование со сном и тут не нов, интеллект не
поможет, прям угол или крив?в геометрии лоба-
чевского, или...

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

небо не бьётся, оно в нескончаемой сини
вяжет из снов-облаков неземные игрушки:
белых крылатых коней, что на спинах красивых,
солнечных зайцев везут, те щекочут друг дружку.

Небо живое - оно запускает свой невод
в море сиреневых рыб и оранжевых скатов-
целая уйма кишит, и покой им неведом.
Вот где берутся все краски восходов, закатов.

Небо живое, но будто рисовано мягкой
беличьей кистью на белых листках акварелью.
Время качает пространство под ним неваляшкой.
Были бы небом - мы...