Рубашка

Небо улыбнулось
Солнечно и ясно,
Паруса надуло
Жизненно и страстно.,
Разметав запруду
Воздуха столетий,
Нитью первоклассной
Шьёт рубашки детям.

Повзрослели дяди,
А душой мальчишки,
Повзрослели тёти,
А душой малышки.
Новый Год к порогу,
Старый на исходе,
Между них пространство
Верой в Чудо бродит.

Что пробив часами
Лучшие желанья
Воплотятся сами
Без напоминанья.
Вдруг ворвутся Чудом
Из туманной бездны--
Подставляйте, люди.
Что просило сердце!

Из души окраин,
Сердца...

Театр, а труппой, режиссер, всё управляет, как
трупом, марионетками, они идут, куда направит,
а крики восхищенья, не исключат, ни сна и ни
паденья, и к свету, и к мечте и к радости, движе-
нье, в сознании, потеянность и пустота, бесную-
щихся не пустить туда, и заклинанье, не уведёт,
от края, по нему, не опрокинемся и не пойдём ко
дну, ни Колизей и ни Аид, не правит, нет, и не
смердит, а царство под землёй, где цербер охра-
няет, над чем главенствует и заправляет, смири-
тельной...

Один кричал: «Люблю, люблю я всех и вся»,
и убивал людей, собак и кошек, птичек, пере-
ступая через тела, кричал: «Люблю, люблю,
любовь та невозможна, я удержать её и не
смогу, в груди она, любовь моя. как можно»,
мораль сей басни такова, главенствует не
слово, дело, поступки где? отдал последнюю
рубашку? затворник? даволен жизнью? пода-
яньем сыт? а, нет? И нет любви, один лишь
только пшик, иллюзия сознанья, воспаленья,
от ничего не деланья, ночного бденья.

Как в сказке прошлой, в жизни началось все с адского огня
Огня, который вырывался к свету, человечество к себе маня
Который вырывался, будто бы из пасти темного дракона
Предчувствуя свободу светлого, но позабытого в аду закона

Но сказки учат не тому, что жадные драконы существуют
Познания как победить и как поддаться сказки чередуют
Не исключеньем и наша сказка, излагает простоту вранья
Вскрывает смысл жизни человеческой сквозь тлен небытия

Давным-давно космическое полутело под...

Стук… это закончилось время,
Быть в котором суждено его же бремя…
Он спасал, он помогал…
Последний вздох — и он опять промолчал…
Паук — вроде насекомое,
Но его судьба изменила многое:
Не жалея сил своих,
Отдавая жизнь за его родных.
(Юлдашев Санджар)

Паук родился из яйца
В квартире одного жильца.
Пока он рос, любил играть,
И как-то вышел погулять.
Мечтал он на ногах восьми
Весь мир однажды обойти.
Но не давала мать легко
Уйти от дома далеко.
Вернувшись, он увидел вдруг...

Твоя реальность в мой сон вошла сегодня.
Твой вещий голос зазвучал фальцетом,
Будто разбив стекло, пространства невидимые стены,
Потом спустился в глубокий мрак контральто,
Как бархат ночи, осколки прошлой жизни собирая.
Но изогнулся вмиг дугой, пронзив скрещеньем серебра.
Твой голос, словно купол, рос в пространстве,
Сиял, переливался, и обнимал собою все,
Играл со временем, пространство собирая в точку.
И душу вынимал и завораживал и пробуждал.
Диапазон же голоса был столь велик...

В чистом небе Ярило, кругло, как блины.
Разрумянило, щеки искрится.
Обжигает мороз - дни его сочтены,
С жаром печка в сугробах дымится.

Ах, на Масленицу шум, улыбки и смех
Бубенцы разгоняют прохожих.
Приласкать, приобнять, целоваться не грех -
Юных девок, хватая пригожих.

Все размерено в днях, просто чин чинарем,
В понедельник устройство забавы:
Горки в лед, и качели построили днем -
Балаганы багровым овалом.

А во вторник уже с гор несется народ.
На блины зазывают...

Я от желанья пухну,
А ты шуршишь на кухне.
Супы, борщи, котлеты,
Да на фига всё это ?
Мне хочется заботы,
Любви после работы.
А ты рубашки гладишь,
Как будто в душу гадишь.
Когда на самом деле
Пора лежать в постели.
Ты подло убираешь,
Как будто бы не знаешь,
Что мне нужна для счастья
Пятиминутка страсти,
Что никакой котлетой
Не заменить мне ЭТО.

Луна плыла по небу
В земле зерно прорастало
Шумели ветви. Ветра среди них гуляли.
Над морем кричали чайки.
Открытые створки стучали. Окна в глуши одинокого,
Избы голоса где когда то радостью светлой звучали.

Так распахнув створки души на распашку
Откроешь все тайны, но после..
На встречу ветер холодный..
Что не высушит мокрую откровений рубашку.
Возьмёт и тайны облакам разболтает.
Так у людей не надёжных бывает..

Лишь шум ветвей и холод луны внесут пустоту
И звук отчуждения...

Усталый от сумрака город смотрит в затылок,
запутавшийся в переплетении проводов и полуночных маршрутов;
тяжёлая мантия туч спадает на плечи, на гриву
ощетинившихся обочин. Я пропадаю в ласковом воздухе, в летучих
гроздьях сирени бреду наугад – кто подаст бедному страннику,
потерявшему всякий уют, всякую ясность пути.
Из такси выгоняют с хрустом дверного замка. Пряничный
вечер перетекает в неисправимую ночь, а впереди –
задыхающаяся в тумане свинцовая лунная фляжка.
Тот не писал стихов...