Рос

Бледнеет слава идеалов,
Пыльца тускнеет позолот,
Но КРАСОТА - не увядала
И в архаичность не уйдёт !

Глядимся в зеркала времён -
В них -
утончённость всех Любимых:
Огромен перечень Имён -
Прекрасное - неколебимо!

Дано в стихах - увековечить,
Талант воспеть,шарма - черты;
Божественность - очеловечить,
Лелея м и л ы е мечты:
Любимой шаг,
Bзгляд - откровенность,
Бровей - вразлёт -
призывный з о в,
Чтоб сохранить
ИМ свою верность
И сердца
Пламенность - Л ю...

А если утром из леса
я принесу тебе куст земляничный,
где, в том я уверен, нет ягоды лишней,
и каждая, как принцесса.

Если ромашки волосы снежные,
припудренные росой,
на подушку лягут нежно
и сольются с твоей косой.

Если вербы комочки пушистые,
что снежинок белей,
будут в вазе стоять, ожидая чистой
милой улыбкой твоей.

Если колокольчиков перезвон
разбудит тебя поутру,
продолжая радостный сон...
Нет! Это все не вдруг -
Я бесконечно влюблен!

Много подарков обычных...

Что ты шепчешь, камыш,
в предрассветной тиши,
и о чём ты молчишь,
не скрывай, расскажи.
В эту звёздную рань,
когда росы в траве,
не шуми, перестань
песни петь, ветер, мне.
Поделись ты со мной
лаской синих озёр,
их волшебной красой,
что волнует мой взор.
Как в огромных глазах,
звездопадами бурь,
гаснут звёзды в слезах,
превращаясь в лазурь.
Соберу я в узор
моих радужных дней
тишину, синь озёр,
сон росистых полей,
и ночной звездопад,
и озёрный камыш,
и цветущий наш сад,
и...

Заря раскрыла розовый бутон,
художника смутила простотой.
Он акварель наносит на картон
не кисточкой, свирелью золотой.

В волшебных звуках свежий ветерок
и серебро от выпавшей росы,
играющий палитрою восток,
под монотонным шорохом косы.

От аромата скошенной травы
я опьянел, и спать хочу. А вы?

Ещё один осенний лист
Сделал свой последний круг.
Художник поднял свою кисть,
Природа замерла вокруг.
Рисует он осенний лес,
Картину "Осень", он назвал.
Прошло уже не мало лет
И снова он зарисовал.
Продумывая каждый шаг,
Наносит он на холст мазки
И глядя на его кратину
Сердце рвётся на куски.
Стоит печален дивный лес,
Роса, как слёзы, на холсте,
Свою печаль до нас донёс,
Скопившуюся на душе.
Печаль уносит жёлтый лист,
Который ветер с дерева сорвал.
Художник опускает кисть...

Леса, прекрасные долины,
Ночного неба синева.
И путь в деревню очень длинный
Одолеваю едва,
Но вот родимая сторонка,
Природы утренней краса.
Меня встречает собачонка,
А на траве уже роса.
Иду с тяжёлыми вещами,
Но мне легко, как никогда.
Путь был не близкий,
Но я знаю, ещё не раз вернусь сюда.
Вот дом, который я всё время вспоминаю.
Прошли здесь детские года.
Сюда лишь летом приезжаю,
Но знаю, будет так всегда.

Как в кружевах воспоминаний
найти мне нужный завиток,
чтобы достичь заветной грани,
переступить через порог…

Там отдышаться понемножку,
перекреститься, а потом
ступить на лунную дорожку
над всколыхнувшимся прудом.

Пройти по всей дрожащей глади
покрытой звездами воды
и просто так, забавы ради,
оставить зыбкие следы.

Достичь конечного предела –
песчаной, тонкой полосы.
И по траве пройти несмело,
сбивая пыль ночной росы.

И отыскать в кустах прибрежных
слегка журчащий...

Что за магическая сила
таится в женских именах!..
Вот кто-то вымолвил: «Люд-ми-ла».
И сладкий звон стоит в ушах...

Услышал имя я «Елена»…
и оказался в тот же миг
среди прибрежных волн, и пена
коснулась нежно ног моих.

«Мария» - это как святыня,
недолетевшая мечта…
Гром грянул в Иерусалиме,
И кровь закапала с креста!..

Мечта по имени «Татьяна»
меня уводит в мир лесной,
где земляничные поляны
покрыты утренней росой.

«Ирина» - красок многоцветье.
«Наталья» - розы лепестки...

Предутренним туманом закурились сопки,
Залива гладь тиха – ни шороха, ни плеска…
Из-под руки, от пальца, покатилась робко
Росы слеза по струнке рыболовной лески.

В багровой дымке, из-за горизонта, сонно
На океана грудь, распространяя гало,
Расслабленно всплывает кверху пузом солнце…
Над «краем света» поднялось и грузно «встало».

Серебряною стаей солнечные блики
Плывут, сверкая, вдоль стены причальной –
Морские духи будто кажут лики,
Так детства сны светлы: без грусти и печали...

На огонь, как на свет,
в темноте, в лунь-ночИ,
мотыльком наш поэт,
ошалелый летит,
и не знает того,
что сгорит, долетев,
до конца своего,
не дожив, не допев.
Может надо лететь
в мрак неведомый, в лес,
может надо не петь,
так, без всяких чудес,
там, зе лесом заря,
тихо росы молчат,
может всё это зря,
нет дороги назад.
Не понять никому,
где дорга у нас,
мотыльку одному,
очень грустно подчас.