Робкий

Повадился вдруг заяц возле норки,
Которой был хозяин больно робкий
И за себя боялся постоять --
По малой горочке фекалий оставлять…
.

Тем забавляла его норка та:
Как ни придёшь, а там -- вновь чистота.
.

Так и ходил бы к этой норке гадить,
Пока хозяин не решил его отвадить…
.

Вот заяц вновь своим занялся делом –
В него ведро помоев полетело.
.

Испуг поганца – лишь добавил «плюс»:
Хозяин вспомнил вдруг, что заяц – трус!
.

И боле осмелев от мысли той,
Стал...

В беспредельную ввысь небес
Голубые взметнулись ели.
Глубиной зовёт таинственный лес
Насладиться прохладой раскидистой тени.

Но пугает сердца неизвестности мрак.
Страшат ужасы чащи дремучей.
По тропинке любви робкий сделали шаг -
Мы попали в райские кущи.

Родниковое журчание вод.
Чувства свежего глоток хрустальный.
До отчаяния полной грудью вздох
Растворённого в воздухе счастья...

Если женщина с виду приятна,
И в словах своих так хороша-
Знайте: вам, бог послал Клеопатру,
Чтоб очнулась от спячки душа.

И растерянность так непривычна,
Но при виде сапфировых глаз-
Память стёрла в сознании приличия,
Хоть, в пределах разумных, для вас.

И, как робкий мальчишка, мечтая-
Прикасаясь взглядом к плечу,
В мыслях смелых её раздеваете,
Зажигая во мраке свечу…

Что же делать, ведь рядом красавица?…
Как сказать ей, что кровь горяча?
Что с собой невозможно справиться
И...

Протрезвеет утренней прохладой
сажа полуночного костра.
Осень, осень –
талым шоколадом
солнце,
прелый воздух в снах-корзинах,
дождь дробится оземь,
проседь горизонта,
лихорадка
и туман в крови.
На ботинки прыгнет листопадом
желтый вальс,
озябший дух огня.
Небо коррозийной маской сшито,
по следам-слезам
слепым лучом веди
октября развод бездонно-лунный,
что на окнах влажных,
где всегда,
пульс застенчив,
взгляд тускней земли,
красноречьем дышат ветра крики,
и любовь – воды...

Грубым дается радость.
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне ничего не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак.
Эта прямая дорога
Меня привила в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна.
В сердце тоска и зной.
Катится в солнце, измокнув,
Улица передо мной.

А на улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый...

Дождя ли буйный танец на асфальте
Сбивает чёткость верных, главных фраз?
Спасительная мысль о новом старте,
Дразнясь, увы, проходит мимо нас.

Ещё живой, но робкий голос веры
Всё чаще рвётся за ветрами вслед,
К другим морям, где нет для счастья меры.
Ведь здесь уже и счастья вовсе нет.

Родная! Воспитала ты народы,
Дала нам всё! Мы выбрали – молчать.
Мы тешили себя чужой свободой.
Теперь нам в слёзы сухари макать.

Устала от любви я излияний,
Наверное пора сменить коня.
И робкий шепот слабых покаяний,
За откровенность эту не суди меня.

Я познавала мир в себе, все понимала,
Пытаясь в себе Бога отыскать.
Пришла пора любви, я принимала,
Пытаясь сердцем Землю всю обнять.

Судьбы своей верша предначертания,
Спешила все врата души познать.
Я открывала суть всепонимания,
О том, кого ждет божья благодать.

Бог есть - любовь, в ее лишь очертаниях,
Сокрыта мудрость жить и не страдать.
Любви к Душе...

Моя первая... любовь...
И мои... семнадцать лет.
Первый... робкий поцелуй...
Чистый... словно первый снег.

Моя первая... любовь...
Наши встречи вечерами.
Словно... сладкое вино...
Пили мы... любовь глотками.

Моя первая... любовь...
Всё такая же... шальная.
Сердце... бьётся на двоих...
Я... по прежнему... хмельная.

Моя первая... любовь...
Ненаглядный мой мужчина.
У любви... свои... заветы...
Для любви... своя... причина.

Лариса М.

Знакомой тропинкой, надев своё лучшее платье.
Не шла, а летела послушной голубкой ручной.
И в сказку поверив, она опьянённая счастьем,
Не слышала вздоха печальной судьбы за спиной.

Судьба откровенно шептала:"Беги, без оглядки.
Обидят тебя в этом доме, тропа зарастёт".
И ставни закрыла,фонарь притушила украдкой,
Давая понять, что никто здесь уже не живёт.

Упрямой голубка была и знакомою тропкой
Опять прилетела и в двери тихонько вошла.
Услышала голос любимого ласковый...

Весенних улиц зеленеет смесь
Всё реже славят догмы христианства
Фонарь и церковь, и трамвайный рельс
В апостолах вечернего пространства

Два цокающих рядом каблучка,
И «озверевший» БМВе на повороте
Не заглушат симфонии сверчка
Цикадами озвученными в ноте

Не робкий взгляд смятенье породит
Пройду, не оглянувшись торопливо
На то, что быть смелее мне велит
Под корочкой устойчивая сила

Такая жизнь скудеет, без затей
И гаснет как закат на горизонте
Сменив в душе позицию страстей...