Рассветное

Совершенная сладость творческого одухотворения,
как сексуальное возбуждение
проникает химией в паутину нервных узлов
и расщепляется на мед.

Свет пробивается под кожу,
разливаясь спелым вином
и награждая безумием в водовороте сердца.

Несите любовь
и ненависть
на золотых подносах.

В моем
ненасытном голоде
найдется всякому место
под солнцем.

Хочешь, я проведу тебя
по тонкому лезвию наслаждения,
по раскаленной боли
и созерцательной ноте печали.

Смерть и рождения
дня...

В глазах волка
черпая нежный огонь
хищного пламени,
Приручив эту рыжую бестию
лаской кнута
сердечной грозы,
Я пою без умолку
в распятую жизнь,
как в открытую рану,
И на воду пресную
солью крошу
чистой слезы
рассветных приправ.

Мне из веры
нервы
вязать
обучаться у храмов звенящих,
Мне из тени
пленной
лепить
святых ветров отметки.
Помолись за меня,
моя люба,
пока я живу настоящим,
Проводи мое эхо
к лазурной любви этих ветров.

И с звездою твоей,
обручаясь незримой...

Полыхаю в твоем огне,
В небо вихрем взмываю алым.
Подчиняю свой ритм волне,
Отливающей медным жаром.

Становлюсь золотым ручьем.
Растворяясь в потоке плавном,
Я рассветным вернусь лучом,
Проливая на землю пламя.

И незнакомки дивные черты,
Еще хранило тайну полотно.
И был художник снова у черты,
За нею страсть познает все равно.
Но какова она в рассветный час.
О чем ему так трепетно сказала
И ускользнула навсегда от нас,
И ничего о прошлом не узнала.
А что в грядущем, ясно , дела нет
До тех стихов, летящих в эти дали.
Но будут с ней художник и поэт.
Так почему опять она в печали.

Что снится ей? Грядущая война,
И ужас бунта, и мираж расплаты.
Но эта страсть, она обнажена,
Она живет в...

А наутро я познаю пустоту…
Но пока не разомкнулись наши пальцы,
Тихой ночью в поцелуях и поту,
С одиночеством мы будем расправляться.

Просто нежность, просто радость для двоих,
От усталости душевной избавленье…
И дыхание срывается на крик,
Проживая бесконечность за мгновенье.

Не унять свободу эту, не сдержать…
Твои губы таят на изгибах тела.
Мы покорно будем ночью исполнять
Длинный список из желаний наших смелых.

В ритме бешеном без отдыха и сна
Создаем мы новый мир внутри...

Цветочно-жёлтыми полянами,
Взойдя над тенью валуна,
Дыша лучами и туманами,
Во снах являлась мне ОНА,

Где без презрения и строгости
Брала за руки и, шепча,
Вела в места лесных махровостей,
На брег озёрного ключа.

И не журила, и не жалила,
Проникновенно и страстно`
Сама придумывая правила
Игры моих бездумных снов.

В рассветном солнца озарении,
С трудом избавившись от грёз,
Лечил вином и песнопением
Я еженощный свой психоз.

И одержимый этой "клиникой",
Как пастью злобного...

Я мечтаю, я летаю, когда сплю,
я целую и тебя благодарю.
Чистота души важна,
страх внезапной лжи-беда.
Ты избавил меня враз,
от ненужных, пошловатых фраз.
Я за все тебя благодарю,
я дарю тебе рассветную зарю.
Я забыла вкус свободы,чистоты,
ты вернул мне их--забытые мечты)
Я желаю видеть как падет роса,
я забыла вдруг совсем свои года.
Отпускаю все свои грехи,
я не знаю, что там будет впереди.
Я уверенна,красива и горда,
я не дам себя в обиду никогда.
Оставайся с Вероникой...

На канатах гранатовых
вечернего жерла заката
качается взгляд.
Под осенним халатом
желто-болотной тревогой
гулящее поле
листвы.
Здесь бинты-
облака
набивают небесный озноб,
здесь сквозит
и немного
лелеет…
Здесь нас ждет
тишиной утешенье,
золотой вкус
рассветной туманной
смолы
и мирно поет
ветерок-заводила,
заправляя могилы
садов.
Здесь любовь…
она здесь,
обращенная в светлую грусть.

Жожо,
Вот блондинки и смех
И вино молодое
Рад тебе сообщить –
Эта ночь будет жить
До рассветных лучей…
Жожо,
Вот послушай – спою
О далеких морях
Где бретонцы плывут
В вожделенный Сан Каст,
Сквозь дожди и туман…

Смерть возле нас, Жожо, но ты поешь
Смерть возле нас, но ты живешь…

Жожо,
Сегодня как всегда
Мы вновь войну затеем
Возьмешь ты Сан-Лазар,
А я – на свой Олимп
Торжественно взберусь…
Жожо,
О юных стариках
С тобой ведем беседу
Мы оба видим, что
Весь мир окаменел...

Над мертвенно-белым полем, воронья надрывный траур,
Учит мать стеречь добычу замерзающих волчат,
« Это кто же, в час рассветный, небольшим обозом правит,
Чьи останки под рогожей кони хмурые влачат?!»

« Саша, милый! Уж не ты ли, охладев к земным печалям,
Руки бледные раскинул на соломе ледяной?!
Этот выезд – путь финальный, до реки четыре мили,
Той, что скроет лоб высокий под студёною водой!»

Помнишь, как с бароном Толем, пробиваясь сквозь торосы,
Славу Родины умножил картой...