Пушкин

Сегодня вспоминаем о поэте
Трагически погибшем в феврале.
В нелепой и бессмысленной дуэли,
Его стихи у нас всегда в душе.

Мы выросли на детских его сказках,
О рыбаке и рыбке, о Балде.
Когда стали взрослее - на романе,
Онегина с Татьяной, их судьбе.

О нем уже написано так много,
Но написать еще, не будет грех.
Его прочтёшь, в душе теплей немного,
Он самый русский из поэтов всех.

Я люблю тебя - город мой северный,
Я люблю тебя, шахты , снега,
Если был бы в тебе неуверенный,
То ни жил бы я здесь никогда.

Вот и ночь опустилась полярная,
Ведь зима счас стоит во дворе,
Здравствуй , ты – Воркута заполярная,
Здравствуй город зимой в декабре !


Счастливый Новый год !

Парки спят вечернею порою
И кусты заснеженные спят,
Ель в окне покрылась сединою
И стоит уж много лет подряд.

Новый год встречать у ёлки надо,
Дед мороза славить и гадать,
Принесёт он всем...

Тихо!!!
Гениальное вылезло стихо!
Вот и стухла,
погасла округа.
По-соседски задрыхла подруга.
В обезьяньем раю - в Гвинее,
в мерзкой Африке
гений – гений!
А в мороз?
Со стаканом и с хренью
прибалдев от стихотворенья,
шар земной я покрою славой.
Сашка Пушкин пригреется справа,
а английская королева
пусть приложится рядышком,
слева.

Пиши о понятном, пиши о прозрачном –
Нормальным живым, без причуд, языком;
Кусай, так за дело, ругайся, так смачно,
Не будь символистом, не будь чудаком…

Оставь многослойность для прозы капризной.
Словечки-ублюдки… – Куда с ними прёшь?
Поменьше о скорбном, побольше – харизмы,
Вживайся в героя.… Оставь выпендрёж!

О главном и вечном – о бабах и звёздах –
Пиши обо всём, мир для рифмы – сырьё.
Словечки как птицы и вьют свои гнёзда,
И кружат, как пуганое вороньё.

Ловить их...

Есть музыка стиха: она неповторима...
По голосу я Анну узнаю,
А как трагически гласит Марина,
Себе готовя смертную петлю.

Вот Тютчев рассуждает философски
И гасит страсть волной своих стихов.
А Пушкин учит сказкой, по-отцовски,
И брошен в море невод рыбаков...

Прядет старуха пряжу неустанно,
Нашел Есенин в Питере Босфор...
А громогласный Маяковский тайно
Уже рукой ощупывал затвор...

Та музыка стиха неповторима,
Поэтов мне не спутать голоса,
Они, Творца послание для мира...

Нет, ты не Пушкин, но покуда
Ты не подлец и не паскуда
Пиши, дружок, пиши!

Я был на малой Родине,вчера~
Она,давно,меня к себе звала,
Вот,и поехал в край,где я родился.
По "чайному" великому пути,
Обозы,из Китая,мимо,шли~
На Убиенной~жизнь у многих прекратилась.
Лихие люди грабили купцов,
Разбойников хватало~удальцов,
И,потому ту гору~так назвали,
А,в Ново~Селенгинске,у реки~
Скала стоит,с которой спрыгнул вниз~
Повеса,от любви своей~печальной!
Здесь проживал один архимандрит~
Его святым,попозже~нарекли,
И,в ссылке пребывали декабристы~
БратЫ Бестужевы,их...

Картину раз высматривал сапожник –
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:

«Мне кажется, лицо немного криво…
А эта грудь – не слишком ли нага?»...

Тут Апеллес прервал нетерпеливо:
«Суди, дружок, не свыше сапога!»

Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах,
Но чорт его несет судить о свете…

Попробуй он судить о сапогах!

1829



Майкл Космика...

Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель -

Она с величием, он с разумом в очах -
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне...

Помалу канонада затихает…
Тетрадный лист… горит-крошится с рук…

А на приеме – дама. Со стихами.
И я военно-полевой хирург.


Она романсы пишет… правый Боже!…
Она рифмует «зной» и «милый мой»…

А здесь окоп — фугасом искорежен.
И я опять в крови. В чужой. В чумной.


И я кричу ей: это не игрушки!!
Кто вас сюда, пригожую, пустил?!..
До вас здесь воевал — великий Пушкин…
И еле выжил. Господи прости.


До вас здесь — в штыковую шел Высоцкий…
И в белой глине — вяз гитарный...