Про смерть

***
Чтобы ещё сильнее стать,
душа нуждается в борьбе;
и все лишенья и невзгоды,

не сокрушая её сил,
необходимый ей закал дают
на будущие годы…


***
Одно – погожим днём,
надев себе на нос солнцезащитные очки,
слегка поглядывать сквозь них
на Солнце в небе голубом,

совсем другое –
среди хмурых монотонных будней
и в ночи кромешной наступившей
всё же думать с неотступностью о Нём!


***
Что б ни было,
когда лишь делать всё возможное,
то можно и без тяжких вздохов
и без...

***
Стоящая
цель высока и благородна,
если только вместе сходятся в ней
воля и отвага

и непременно заключается,
хотя б малейшее,
зерно общественного блага.


***
Когда-нибудь и где-нибудь
мечта исполнится любая –
в том сомнений нет нимало, –

ведь всё мечтаемое – тоже
во Вселенной уже где-нибудь,
когда-нибудь бывало.


***
Где удовольствиям есть мера –
большей частью жизнь бывает
и приятна, и легка;

а где выходят за разумные пределы –
неслучайно
там и смерть...

***
О будущем
пусть даже мудрым провиденьем,
может быть, и не позволено сегодня
людям знать ещё чего-то,

а всё же с правдой в жизни собственной
дружить и с нею быть всегда в ладу
есть их первейшая забота!


***
Смерть даже
ради идеалов чести, праведности… знать,
уже хотя бы для спасения души,

намного всё-таки окажется весомее
и предпочтительнее жизни,
что построена на лжи.


***
Свободно мыслить меж людьми,
как грудью полною дышать,
будь ты талант, и даже гений...

Устающая...душа.
Я устала быть в этом теле,
Полечу ка я на свободу,
Там не слышны земные трели,
Буду пить я Вечности Воду....

Василий Озеров.

Душа пуглива и тиха,
Ашуд звенит, попав сюда;
Пусть затаилась в ней заря
Здесь проявилась вновь она,
Среди закрученных ланит,
Пирует, радуется Плоть,
Испив блаженства неги ложной:
А Смерть её уже зовёт, -
Так снова Танец без конца:
Ашуд, ты вечна, ты ж сильна!
Однако...: почему грустит Она?!

***
Среди смятенья дней земных
кто совершенствует свой дух –
своим примером одиноким

(что, может быть, всего важней!)
уж помогает подниматься
по уступам жизни многим…


***
Сперва ключи
от понимания нащупай
тонкой одухотворённой красоты
Творенья Божьего сего –

и этим самым в одночасие, поверь,
гораздо ближе ты окажешься
и к истине Его!


***
На свете самое ужасное
не столько даже смерть, пожалуй,
не её объятья роковые,

как долголетие и все –
без понимания их...

***
Что есть живое, а что – мёртвое,
спит беспробудным сном
иль накануне пробуждения –

чаще всего большой вопрос,
в зависимости от того,
с какой взглянуть лишь точки зрения.


***
В каком порядке, право, сочетать ни пробуй
блюдо постное с мясным,
кулич медовый – с горьким луком,

возвышенное ль – с чем-то низким… –
они рано или поздно всё равно
таки смешаются друг с другом.


***
Недаром, говоря о стали,
говоря ли о душе,
иль даже о степной растительности,

по...

***
Наверняка
даже для духа человеческого
вечности владения
и беспредельности

останутся недостижимыми
без прохожденья им
отрезка дольнего пути.


***
На мир взирая окружающий,
и только к его внутренней,
духовной стороне

слеп оставаясь, как и прежде,
ты все вещи поневоле
будешь видеть, как во сне.


***
Пронзая тьму,
широким веером расходятся лучи,
те даже, что началом собственным
имеют одну точку…

Когда так фронт борьбы широк –
не диво, что порой приходится
как...

***
Заставить нас вполне серьёзно
над собою призадуматься
случается и смеху…

Что неожиданней ещё:
и неудача может стать
трамплином для прыжка к успеху!


***
Тот человек, что пребывает
не в ладу с самим собой,
чей шаг нетвёрд и дух непрочен,

всегда, что и немудрено,
бывает чем-то недоволен
иль премного озабочен…


***
Случайно ли
в преклонном возрасте
к душе как будто явственней
небесная взывает вышина

и даже смерть сама не столь уж
представляется трагична
и не...

Ей кажется, что в дом забрался вор.
Она выходит в темный коридор,
идет к двери, вздыхая еле-еле,
запахивая на ходу жакет,
мешком висящий на эфирном теле,
и тихо сквозь нее струится свет,
вещественный, как мертвый эпителий, -
на столик, за который мне не сесть,
на выбитый паркет, на зеркала,
ей кажется, что в доме кто-то есть,
возможно, тот, кого она ждала,
и медленно она идет назад,
садится в кресло, закрывает книгу
и раскрывает синие глаза,
как самую последнюю улику.
Она жива...

Есть нечто в нас, что мы проносим сквозь года,
Что тоньше и прозрачней нити паутинки, легче пуха,
Не оставляющее сколько-нибудь явного следа,
Неуловимое для зрения и слуха…
И только сердце словно чует иногда
В нём притаившегося шевеление живого духа.
И может быть, среди всего, чем обладаем мы, лишь он
Имеет подлинную ценность и на смерть не обречён.