Помыслы

Весь мир вокруг тебя есть отраженье
Того, что скрыто в глубине тебя.
Прекрасно Жизни вечное круженье,
Светло сиянье Вечного Огня.

Ну, а случись, ты страстью воспылаешь,
Да всполохом кого-то опалишь,
Себе несчастье этим навлекаешь,
Свою, да и чужую, жизнь крушишь.

Обидой, гневом, ревностью, гордыней,
Иль завистью, иль жадностью когда,
Ты душу погружаешь в стылый иней,
И там она застынет навсегда.

Вестями блага, что твой дух при'емлет,
Ты помыслов очаг свой очищай.
Тогда Любовь...

Всё гадкое, в чём ты других винишь,
В тебе сидит, тобою тайно правит.
Не ведаешь, что тем себе вредишь –
Услужлив мозг, но он тебе лукавит.

Он помыслов не ведает твоих,
Но справно повеленья исполняет,
И если ты во всём винишь других,
То дух в объятья эго попадает.

Объятья эго так приятны нам,
Мы самомненьем эго согреваем,
Оно ж, взрастая, строит смерти план,
Но этого мы до поры не знаем.

Коль помыслов очаг твой будет чист,
То чистотою мысли освятятся.
И взгляд твой станет...

Кому ты нужен, по пустой дороге
Идущий, сам неведомо куда?
Улыбка на лице, но… одинокий,
А на душе твоей печаль-тоска.

Всё в жизни у тебя казалось просто,
Добился ты всего, чего желал.
И зависти людской порой в отместку,
Ты даже иногда преуспевал.

Порой, ты сам не знал, чего желаешь –
Веселья иль могильной тишины.
Но жизни круговерть тебя всё дальше
Влекла, рождая новые мечты.

Ты шёл вперёд, бывало, оступаясь,
И не всегда поддержку находя.
На собственных ошибках познавая...

Передышка по дороге в ад,
И вперёд нельзя, нельзя назад.
Ожидание в объятьях смерти,
Мой привал в коматозном корсете.

Листопадит лохмотьями память,
Обнажает судьбы клятой грани.
Там обид болевые зарубки
И отжившей любви незабудки.

Листопадит, листопадит всё, что важно,
Всё, что важно было, всё забылось.
Окунуться в неизвестность очень страшно,
Если не об этом сердце билось,
Если не об этом ворожила
День и ночь мечта, взрывая мысли.
Но, чем в прошлом память дорожила,
Настоящее...

Тропоньку новую
С трепетом пробую:
Больно извилиста,
Мглисто-обрывиста,
Рьяно-строптивая,
Для терпеливого,
Манит победою,
Подвига требует.
В гору карабкаюсь
Цепкими пятками,
То под откос иду.
Рыжая с проседью
Глина былинная,
Тесная, сильная,
Тянет утробою.
Серый воробышек
Рядышком топает,
Пёрышком хлопает,
Гномик безропотный.

Бурею помыслов
Трубное воинство
Дует по просеке,
Бойко торопится.
Я же, неторенный
Путь, неоформленный
Выбрал, играючи...

Короткий день эпохи листопада
Торопит быстротечностью минут,
Но если ты себе самой не рада,То скучен даже слаженный уют.

И не уйти от мысли, что напрасно
Был прожит год и ожиданье – зря..
А календарь подчёркивает красным
Вторую половину января.
*
Ходить по дому, нервно стиснув пальцы,
И, как вживую, долго говорить,
Порой задорно-весело смеяться,
Порой за неуместности корить

И знать – когда январь наступит снежный,
В один из дней – хоть золотом рисуй,
Проснёшься, ощутив на...

Мы поколение особое, живое
Спокойное, без всяческих измен.
Не знали, что накроет нас другое
Время жестоких перемен.

Свобода действий, помыслов, но вот
Мы что-то потеряли, не заметив
На жизненном отрезке,
На распутье тех дорог…

Вначале по одежке нас встречали,
Затем пытались душу приоткрыть,
Потом нас грубо оскорбляли,
Что не хотелось дальше жить.

Нас одурачили политики в два счета,
Слепой толпой за ними долго шли,
Не все поверили, не скрою, без отчета
Свернули мы с дороги...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Приходит друг, за ним другой,
я рад друзьям, люблю застолье,
люблю весёлый чаепой,
и песен авторских раздолье,
где каждый помыслами чист,
и душу смело открывает,
мечту свою на чистый лист
писать здесь кто-то начинает,
звучат гитары в унисон,
сердца стучат в едином ритме,
король шансона, вальс-бостон,
мы исполняем, как молитву.
Проговорив о том, о сём,
всё перепев, как жили-были,
попив портвейна, и о нём,
мы не забыли и налили.
И тост без слов, и в тишине,
прощаясь, был законным...

Окаменел навек в устах бойца атаки клич.
Здесь о войне травою тихо зарастает память.
Замшелый постамент, кровавой раною – кирпич.
Лишь помнит мертвый всё, войною опаленный, камень.

Бетон трухой осыпался со склоненных знамен,
И, на когда-то крашенных под мрамор кистью плитах,
Не разобрать уже затертых временем имен,
Тех, заслужили жизнью кто быть в золоте отлиты.

Помыслить страшно! Господи, да сколько ж было их,
Бездумно брошенных бездарными в войны горнило,
В распыл врагу...