Подземка

Вот это подземка имени Ленина.
Годами на прочность она проверена.

А это ворчливая бабка-контроль,
И для нее ваши корочки - ноль.
И служит она в подземке Ленина.
Годами на прочность старушка проверена.

А это испорченные турникеты,
Которые работают все же при этом,
Чтоб заменить десяток старушек,
Которые верой и правдою служат
И ночью, и днем в подземке Ленина.
Годами на прочность турникеты проверены.

А это платформа с двумя поездами,
В которых частенько ездим мы с вами,
Уж...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Метро-подземка, словно жизнь,
И люди - дети подземелья.
Тут эскалатор вверх и вниз -
Как в жизни взлёты и паденья!

Интересный это транспорт,
Спускаюсь часто я туда.
Иногда посмотришь в паспорт,
Года бегут, как поезда.

Я поняла давным-давно,
Что люди там живут, в метро.
Кто читает, кто мечтает,
Кто копейки собирает,
Кто любимых обнимает,
Кто-то просто отдыхает.

Не обходится без драки,
Заходят иногда собаки,
Часто птички залетают,
Уж они-то точно знают -

В метро...

Ты исподволь смотрела на меня,
Когда стоял я над тобой в подземке,
Держа в руке наскучивший роман,
И, то и дело, пряча взгляд за веки.

Зачёсанные волосы назад
Перевязью-косынкой ты повила,
Этот с рыжинкой чёрный водопад
Горошком белым-белым оттенила.

И красный цвет её мне говорил,
Как горяча внутри тебя стихия.
Я только бы за это полюбил,
За это только стал пред очи Вия!

Так совершенна ты была во естестве!
И грима на лице совсем ни капли...
Таких я видел только...

Оракулом вещает голос зычный,
По ниткам рельсов строчкой поезда,
А толчея потоками привычно
Стремится, растекаясь, кто куда…

Народ волнуется, ведь полных два состава
На завтрак проглотил туннель-удав.
Но вот открылась пасть, и тот, что справа,
Вдруг выплюнул очередной состав.

Сгустившись до упора на перроне,
Молекулы людей штурмуют дверь.
Вагоны загрузив, потоки гонит
Прижившийся в тепле подземки зверь.

Ускоренные смены дня и ночи,
Свет остановок, между ними – тьма,
И хоть на...

Как прекрасна в Свете лучезарном женщина кормящее дитя.
Любовь струится из под грустных глаз и безысходность бытия,
Но силу ей дает ребенок, божественной судьбы венец.
Проходят люди мимо, неведомо слепы, их опьяняет самоэго, к себе и для себя.
Сидит Мадонна тихо, в руках дитя любви, гранита лестницы подземки, и люди не родня.
Мой мир, такой он разный, у каждого свои дела и нет тоски утерянного Рая, и нет тоски услышать стон, мучений тысячи пророков.
Но хор поет, поет с Небес на Землю, в...

Ты мне не снишься. Ну и - слава Богу,
ещё и там вести с тобой бои…
Иллюзия покоя в забытьи -
вид на одно и то же, только сбоку.

Я заблужусь в своих альдебаранах.
Ты на прямой
от дома до метро.
Как наша жизнь устроена хитро.
И нас одна пронизывает прана.
Обледенелый город смотрит зло,
дымя в три сотни ртов подземки грязной,
по лабиринтам развозящей с лязгом
чужих дыханий влажное тепло.
Темнеет быстро. Фонарей пунктир
отчёркивает рампу под экраном,
где жизнь течёт прерывисто и...

Волны Атлантики, срезающие парус безмолвия, врезающиеся
в железобетонную пасть кубического чудовища,
в паутину Бруклинского моста,
в 463 станции кипящей подземки,
в продолговатый портал Бродвея, в плешь Центрального парка,
в аорту ПятогоАвеню, в воздушные замки Уолл Стрит,
в замороженное время Метрополитэн музея,
в старый Челси, в церковь святого Патрика, спрятавшуюся
в тени Рокфеллер цента,
в остров свободы с окаменевшим подобием свободы Делакруа,
в пьяный призрак Аллена Гинзбурга...

Вновь зовёт Лорелея, фарфоры
Винодержные тучным волнам
Раздарим и сквозь вечности хоры
Уплывём к темноскальным стенам.

Зной алкают младые сильфиды,
Тризны мая беспечно легки,
Серебряные перстни юниды,
Ах, роняют с воздушной руки.

Так и мы рукавами возмашем,
Спирт нетленный всегорний допьём,
Кто заколот суровым апашем,
Кто соткнут арабийским копьём.

Много ль черни о мраморы билось
И безсмертием грезило, сих
Не известь беленой, а увилось
Померанцами гроздье благих.

Вот...

Пред собранием вод

Сельский полдень разверзся над нами
И дрожащий набросил атлас,
За колхозными пряча стогами
Золотой белогрудый запас.

Зыбким блеском текучего зноя
Привечают купальщиц брега,
Ныне юные Дафнис и Хлоя
Прибежали на эти луга.

Денно голые жизни утюжит
Диск горящий, несясь от зимы,
И пространство келейное рушит,
Храм простора, где губимся мы.

Что безрукие плачут невесты,
Им еще ветхий август белить,
Вить розарьем незвездные кресты,
Сумрак Божий очами палить...