Подпалить

Был Мир Русский, злобой раздора расколот,
В нём смуту, Америки сеют сыны.
С тех пор как флаг спущен, где был серп и молот,
Гербом нашей славной, великой страны.

Но в руских напрасно, спесивые янки,
Плюёте, пытаясь их подвиг украсть.
Когда новый Гитлер, пошлёт на вас танки,
Молиться начнёте, на нас вы опять.

Их много уж было, считавших надменно,
Ослабшей, бессильной великую Русь.
Но знали в Париже, в Стоггольме и в Вене,
Начав с ней войну, поражения грусть.

Кто с миром тех Русь...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Как приятен у камина,
треск поленьев, крас углей,
пламень золотоигривый,
Когда вечер гуталином
тьмы густой стучится в дверь.

Обрамляет теплотою
стен окаменелый дух
жар огня, скользну ладонью
по его искрящей кровле,
смолкнет часом все вокруг.

И останутся, лишь двое
в этом мире, я и он.
Тот кто сердца ждал покоя
подпалит истомным зноем
дня усталый небосклон.

С давно затихли фонари
В березовой аллее,
Но ты не меркни, говори,
Моя ночная фея.
Тебе покладист мой убор,
Слиянья звездной дымки,
И никнет мгла перед тобой,
Осевши невидимкой.
Поведай же мне быль о том,
Кто правит краем сумерк,
И пригласи в свой лунный дом,
Чарованный рассудок.
Пока заутрени лучи,
Не подпалят на зорьке
Твои одежи, не молчи,
С собратом одиноким.

Авимелех, от матери рабыни
Сын Гедеона, без особых прав,
Для храбрости на грудь грамм двести принял
И речь толкнул, братьёв-рабов собрав:

«Пора с моей роднёю разобраться:
От Гедеона сын я не один,
Их семьдесят. Чем всем им подчиняться,
Пусть буду я над вами господин.

Внушите жителям Сихема срочно:
Чтоб иго испытать им не пришлось,
Пусть властные дадут мне полномочья,
И помните, я ваша плоть и кость,

Страны Сихемской стану повелитель.
С аристократии не жди добра»…
На обещанья...

А небо голубое-голубое.
Берёзки оголённые стоят.
И снег уже с подпалинкой такою.
И жизнь бурлит,и все уже не спят.
Я убегу от суеты из города.
Деревни вдоль дороги,тишина.
И нет уже такого холода,
И всюду ожидается весна!

Перепутались пути,
Тропки - невидимки.
Эх,куда бы унести
Все свои ошибки?

Много выпита вина
В пьяных изреченьях,
И стервозная тоска
В утренних похмельях.

Задыхаюсь от жары,
Сердце тихо бьется.
От далекой суеты,
Больше не поется.

Эх,пойду-ка я костер
Разведу,как прежде.
Этих бешенных сестер,
Подпалю,как в детстве...

За искренность готовы мы принять
Слова, произнесённые с расчётом.
Сердцам наивным не дано понять
Мотивов, очевидных для кого-то.

Доверчиво стираем души в кровь,
Но мигом подсыхает след кровавый -
И мы готовы ошибаться вновь,
Уверенные, что сегодня правы.

Нам, в общем-то, не хочется борьбы
И нас совсем не беспокоят шоры,
Пока однажды молния судьбы
Не подпалит задернутые шторы.

26.02.08

В дурдом попал, открылся там врачу,
Наполеоном стать уже давно хочу,
Кутузова побью с Багратионом,
Москву спалю - объединюсь с Нероном.

Нерон – зараза палату подпалил,
Стихи читал, от страху навалил,
Я поскользнулся вроде сгоряча,
Барклай тут вышел в роли палача.

Нас били долго, Нерона замочили,
Потом на нас же доносы настрочили,
Отец народов всех нас наказал,
Машину чёрную всем нам заказал…

2009 г.