Пластилиновый поэт

Если потеряешь слово,
Встанешь перед тупиком, —
Помычи простой коровой,
Кукарекни петухом.

Сразу станут легче строчки
От вождения пера.
Превратятся кочки в точки,
Станет запятой дыра.

Уложи свой лоб в ладошку
И от нас, от всех вдали
Потихоньку, понемножку
Крыльями пошевели.

И падут перед стихами
Тайны сотен тысяч лет.
Всё, что трудными ночами
Ты предчувствовал, поэт.

Нет, перо в руках поэта —
Это вам не баловство.
Он — дитя, соском пригретый,
Но в нем...

А в траве апельсин, как оранжевый отблеск заката.
Он уходит один, нет, его уводили куда-то…
До рассвета лишь шаг, остается дыхание смерти,
И в последних стихах вы поверьте, ему и проверьте.
Что еще в эту ночь, эту лунную ночь? Лишь соната
И не может помочь даже ангел, летящий куда-то,
- За душою спешит? - кто-то спросит, и отсвет покоя
За чертой, за границей, но откуда сегодня такое?

Безысходное чувство, что черные всадники немо,
Отпустились на землю, пленили бескрайнее небо.
Корабли...

...голод и холод, и терпким, неприсным, незванным,
жёстким цигуном стоим мы на фоне Москвы -
дакинь в уборах с костями мы молим - нирвану
дайте поэтам при жизни нагой обрести -
мы, как и вы, без одежды, хотя и мужчины -
сколько об этом написано радостных книг! -
поняли цепь неразрывную - плод и причину,
часто ночами приходит Великий Старик -
он говорит с нами по анадама-, андамански,
на диалекте нагорий святого Амдо,
да, дорогие, вы правы - сансарное пьянство
бросим, конечно, не то...

Огни прибрежных кабачков лениво щурятся на море
И ночи бархатный покров, как ризы в Троицком соборе.

Сижу за столиком с тобой, смотрю в глаза – аквамарины,
Дым сигарет над головой – мазки Лотрековской картины.

Дрожит свеча в твоих зрачках, как на волнах наш плот вращая,
Последний солнца луч зачах, лачуги в замки превращая.

Так хорошо нам тет-а-тет, как в лёгком праздничном фиакре,
Вдруг на эстраду влез Поэт, решив сразиться с Пенелягре!

Он был нескладен этот лох, но изливал...

Я знал – чего мне не хватает
-Тусовки, где я мог бы доказать,
Что я – поэт, но ведь никто не знает,
Что я смогу писать, могу писать!

И канут в лету, канут в лету
Слова мои – чудесный перезвон,
Пройдут года –и слава для поэта
На кладбище отыщет свой покой

Забудешь ты меня, как эту ночь забудешь,
как черный этот сад, и дальний плеск волны,
и в небе облачном зеркальный блеск луны...
Но - думается мне - ты счастлива не будешь.
Быть может, я не прав. Я только ведь поэт,
непостоянный друг печали мимолетной
и краткой радости, мечтатель беззаботный,
художник, любящий равно и мрак и свет.
Но ясновиденье подобно вдохновенью:
презреньем окрылен тревожный голос мой!
Вот почему твой путь и ясный и прямой
туманю наперед пророческою тенью...

Памяти Геннадия Колесникова

Осень пустыми садами листает,
Ёжится в лужах осенних заря.
Из Понизовья последнюю стаю
Гонят на юг холода ноября.
Что же вы, птицы, сейчас не поёте?
Иль захлебнулись прощальной тоской?
Так и поэты уходят на взлёте,
Над непокорной последней строкой.
Вот и тебя, как последнюю стаю,
Ветром предзимним уже унесло.
Как ни крути, а без нас убывают
В душах людских доброта и тепло.
И всё равно, слава белому свету
За неизбежность прощаний и встреч…
В памяти...

Стихосложение – не «действие сложенья» -
Процесс стихосложения – сложней :
Стихи – цветы СТИХИИ ПОСТИЖЕНЬЯ,
Гармония эмоций и идей.

Поэт не просто «говорит стихами» -
Поэт владеет ТАЙНОЙ ЕСТЕСТВА
И, как алхимик в философский камень,
Сплавляет в строфы вечные слова.

Похожие структурой на кристаллы,
Возникшие в таинственном огне,
Стихи в своей прозрачной глубине
Вмещают мир, как солнце в капле малой.

В удавшихся стихах рисунок четок,
Как драгоценность, он ласкает глаз –
Узор их...

«В начале было слово…»
Библия

Был хаос. Все тонуло в море
Бессмысленных
Фантасмагорий.

ФАНТАСМАГОРИЯ – итак,
В начале было это слово,
И Бог-Поэт твердил, чудак,
Его и вновь, и вновь, и снова.
Его тринадцать знаков Он
Твердил, хоть с чертом не был дружен,
А просто был непросвещен
Насчет чертей и всех их дюжин.

И вот, унынья не тая,
В ФАНТАСМАхровом ГОРЕ
Твердил:
«Фантасмагор и Я,
С Фантасмагором мы - друзья,
Я у него в фаворе».

Тринадцать букв,
Тринадцать бук,
Те...

Пока не требует Поэта
К священной жертве лесоруб.
Пока не взял его за ЭТО,
Зол, непристоен, нагл и груб,

Не трать, Поэт, секунд напрасно.
Испей страстей бокал до дна!
Ведь жизнь одна. И так прекрасна
Как лесорубова жена!