Пьяный

Замело бы снегом свежим
Все дороги и поля.
Чистым-чистым, нежным-нежным.
Плодородная земля
Обернулась бы в сугробы
Из снежинок высшей пробы
Чтоб поспать и отдохнуть
Хоть немного, хоть чуть-чуть.

Но декабрь в своей берлоге
Где-то в вечной мерзлоте
Или прямо по дороге
Видно выпить захотел.
А на завтра похмелился
И потом опять напился.
На работу не пришёл.
Тунеядец и козёл.

Так трудится не годится.
За него Ноябрь опять
И работает и злится.
Декабря всё не видать.
Нудный дождь...

Я добрый даже если пьяный
Стараюсь сгладить острые углы
Но пью только с граненого стакана
Не выйти чтоб за грани доброты.

С утра задиристо и хлестко
Бил ветер, капельки дробя.
И горизонт, как слиток воска,
Был желто-белым от дождя.
И мы в квартире коммунальной,
Пропахшей мылом и теплом,
Как в песенке сентиментальной,
Писали письма кто о чем.
Мы сочиняли в это утро
Не про какой-нибудь Париж,
Строчили доблестно и мудро
Про черноту соседских крыш.
Что кровля дряхлая промокла,
С дождями этими – беда…
Сирень заглядывала в окна,
В ладони капала вода.
О стену бился пьяный ветер,
Урчал соседский керогаз...

Спит усталый пьяный дембель пограничник дед Матвей
Снится пиво, щуки, раки, ночь, бордель пять лебедей.
Коротали ночь в дозоре куревом и болтовнёй
И закусывали водку всякой разною хурмой

Но граница на замке. И у закрытых тех дверей .
Стоит дозором на заре, с берданью старой на ремне
Дед Андрей

Такие мысли в голове, как будто черви в трупе хряка
Обглодали мою совесть, негритянку хочу раком
накормить. И пивом вкусным напоить её. И трахнуть
в рыло дедушке Андрею. Я хочу под пальмой...

Без ума, пульта и царя в голове, ты зачем вырв-
ал, верхние веки мне, высушил и перетёр на чай?
маньяк, терновника венок, зачем ему ты нахлобуч-
ил?зимой, зачем его замучил, водой облил к чему?
чтоб льдом покрылся малый невзначай? ты поспе-
шил, весны начало, лишь дразнит нас и в феврале,
зима ещё в своём уме? или свихнулась неумело?
без гамлетов и без козла, и без вороны и осла?
все здесь и робот и вампир и весь честной и пьяный
мир...

Распятый на кресте,
Смирил гордыню вроде,
Но речь не о Христе,
О собственном народе.
В густом чаду ночей
Долготерпенье лопнет.
Он запряжёт коней,
Кнутом по крупу хлопнет.
И грязь из-под копыт,
И даль перед глазами…
Но пьяный конюх спит,
Скрипя во сне зубами.
2006г.

Он старается.
Капает пот
Августовского душного лета.
По субботам на рынке поёт
И ничуть не жалеет об этом.
- Одинокая бродит гармонь…
Снова старую песню заводит.
- Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…
И опять никого не находит.
Он смущает запаренный люд,
По всему непривычно и жутко.
Разве песни на рынках поют,
Где проблемы тряпья и желудка.
Остановится бабушка вдруг,
Вспомнит знойное грозное лето.
Полинялый платочек из рук
Упадёт у неё незаметно.
И девица – почти что топлесс...

Запою – убеждают, не пой!
Выпивать, говорят, это вредно.
Я, конечно, совсем не святой
Да и тубы поют не победно.
Ах, как нынче земля хороша,
Свету лунному литься и литься.
Одинокая в теле душа
Пьёт печаль и не может напиться.
Вы посмейтесь пока надо мной,
Можно даже не прятать усмешки.
Я шагаю от вас стороной
И пальто не застёгнуто в спешке.
По неровной иду полосе
И никак не прямится дорога.
Если пьяный – вы гении все,
Протрезвею – так бездарей много.
За спиною предутренний дым...

Я вспомнил новогоднее похмелье,
Мой друг однажды быстро бросил пить.
Глотком последним встретил "ожерелье",
И этого не смог он объяснить.

А просто пили яйца сырые,
Когда еще был пьяный аппетит.
Но утром времена пришли иные,
К тому же страшно голову мутит)))

P.S. Фантазию лучше отключить,
Когда с похмелья будешь пить.

Этот свист еще в поверьях
Жив. Над самой головой.
То ли ведьмы на деревьях,
То ли пьяный домовой.
Снег чернеет в рамах окон,
Суд вершится над землей.
И поземка – женский локон,
Извивается змеей.
Ни ответа, ни привета,
Мы – заложники зимы.
И начало конца света
С беспросветной этой тьмы.
Ошибался Нострадамус
/Потешайся век над ним/
Мы взаправду настрадались
От бесснежных этих зим.
Снег и ветер землю месят
Ничего не сделать тут.
И сегодня год за десять
Сонным дворникам зачтут...