Перекрестье мое 2012

Толедский ливень! Яркий… резкий… прыткий!…
Твой Санчо за тобой – плетется вслед…

Мы вымокли.
Аж до цыганской нитки…
Чтоб заценить: камин, вино и плед!…


А завтра: снова ветер с океана…
И на глупцов – нам повезет опять…

И с мельницами в Кампо-де-Криптано
без вариантов: насмерть воевать!


Крепись, мужчина мой. Старайся, мальчик…
Ломай – как я учил – кольцо невзгод…

Ты сможешь всё. Ведь ты же из Ла-Манчи!
Алонсо де Кехано… дон Кихот…


Ну а пока… Огню в печи – щекотно...

Затюкан мегаполисами – досыти,
я приходил к Поэзии
не раз…
К караковой девятилетней лошади
с подпалинами рыжими у глаз.


И фыркая, меня на круп звал бережно
мой вороной и солнечный пегас…
И жизнь в два темпа –
иноходью бегала!
Двумя сердцами – радовалась в нас!


И в бок нам речка отливала сажею…
И ветер гривы нам трепал слепой…
И в мыслях, и в делах:
всё было слаженно.
И в рифмах слаженно. Само собой.


Но век теперь другой. Мы все – без лошади.

А у поэзии...

О, Боже! Услышь меня: в малом…
и в главном…
Фракиец – не враг мне. Мой враг – Колизей.
Соперник сломался. Но – стойкость была в нем!…

Я слепо ударил.
Я страшно прозрел.


Нет, я не преступник. Я лишь гладиатор…
душой возлюбивший: и боль, и ожог…
Секира моя
и на голенях латы
испачканы кровью. Но кровью чужой.


Здесь – всякий из нас – с колыбели дерется…
Чтоб в реве трибунном зашлись во весь дух
все семьдесят тысяч больных идиотов…
И столько же тысяч
пресыщенных
шлюх...

Дождь…через сердце…
Косой зябкий ритм… с неба…
Тире. Точка. Точка.

Жизнь моя – помнит тебя. И болит.
Самую малость. Вот столечко.


Я благодарен парижской грозе!
Всё перемыла!… И смолкла.

Здравствуй, бульвар Шанз-Элизе:
«остров блаженных» и мокрых!!…


В вязовых кронах и в нас –
толкотня…
Каждый листок – наизнанку!…

Вспомни, родная.
Вспомни меня.
Вспомни же… нашу «морзянку»!…


Омут. Тире. Тире. Тире.
Омут неоновых улиц… Шквал мокрых красок:
в Lido КАБАРЕ...

Не хочу в сердце якорить боль…
Не хочу —
рушить небо и землю.
Не хочу… расставаясь с тобой…
уходить в черно-белую зебру…


Проводник надорвал мой билет.
Скорый поезд – по космосу рулит…

Но, давай, мы оставим просвет?…
Не для встреч.
А для грез друг о друге.


Осторожных и бережных грез…
Просто так: под коньяк и под старость.

Всё же я…
полгалактики снес…
Вот уж точно: не в жилу расстались!!


Ты скажи… на Синичьей горе
всем молившим – Петру или Павлу…

всем, кто...

Помалу канонада затихает…
Тетрадный лист… горит-крошится с рук…

А на приеме – дама. Со стихами.
И я военно-полевой хирург.


Она романсы пишет… правый Боже!…
Она рифмует «зной» и «милый мой»…

А здесь окоп — фугасом искорежен.
И я опять в крови. В чужой. В чумной.


И я кричу ей: это не игрушки!!
Кто вас сюда, пригожую, пустил?!..
До вас здесь воевал — великий Пушкин…
И еле выжил. Господи прости.


До вас здесь — в штыковую шел Высоцкий…
И в белой глине — вяз гитарный...

Я уйду в монитор — до зари…

Ни души.
Лишь одна нательщина.

Суховей на порталах стоит.
Ни ростка. Ни былинки на трещинах.


Камни… глина безжизненных строк…
Слезы-грезы
на розовом
сахаре…

Как же вы все меня — под свисток
словотворчеством этим
затрахали!!…


Не порвав в себе главных жил…
не намучавшись жесткой горечью —

не пиши, родной… НЕ ПИШИ!!
Ну, не будь ты последней сволочью!…


Я иду в монитор на всю ночь…

Я свожу черноземы — трактором…
Я встречаю...

Я не смогу научить вас летать.

Горка… Вираж… Хаммерхед…
Нет! Не так… Жарко в небе!

Я не смогу научить вас
рыдать.
Если полюбим кого — нарыдаемся вместе…


Я не смогу научить рисовать вас… как Пикассо…
Пальцы голубку выводят на свет. Париж ждет героя.

Вы налетались. Вы нарыдались. И вот — вертикали кусок
неуправляемо так
от души откололся…


Всё.
Вам не жить больше жизнью обычной.

Вам вровень с рассветом — светать…
В полдень — в полную силу светить
на того,
кто...

Прежде чем
кинуть камень в поэта,
закрепите себя: средь кидал.

КАК БЫ МОРЕ И НЕБО
ПРИ ЭТОМ
НЕ УШЛИ
ВАМ — в перпендикуляр…


Ведь сметет! Ведь лишит осязанья!
Ведь швырнет в пустоту
всем нутром!!…

Как сметает с подноса хозяйка
зажиревшие крошки
в ведро.


Прежде чем
сделать больно пииту,

в жесткий ливень воткните — бока:
может, так вы слегка протрезвитесь?…
может, совесть отмокнет… слегка?…


ЗДРАВСТВУЙ, МИР! И святой и нескучный…

По промокшей Голгофе...

Дождь — сорвался с края сентября…
и летит… беспомощный и русый…

Я давно не заходил в себя.
Я давно не разгребал там
мусор.


Листья врассыпную: кто куда!
Странные напевы… мысли… чувства…

Золотых стихов Улус Орда
день и ночь внутри меня
кочует.
Жжет костры. И поит лошадей
семиречной северной водою.

Плач шакала…
Голоса людей…
Всё смешалось ночью вороною.


Дождь сорвался. С края сентября.
Капли шелестят
в изломе лунном…
Я давно не заходил в себя…
Там всё...