Пасхально-философское

О сакральном ты не говори:
Пусть оно станет тайной души
Лишь алтарь для него сотвори
И молися в хрустальной тиши.

Ты не броский возьми талисман,
Запечатай сакральное в нем -
Не спугнет его циник туман,
Не оглУшит заносчивый гром.

Талисман тот у сердца храни
И слезами его орошай,
Огради от мышиной возни
Свой бесценно-доверчивый рай.

Стоит в степи скифская баба
Иней утром, тонкой шалью
Всю степь укрыл
Ветер синий кружит
Над скифскою бабой
Потом тихо-тихо стало
И стало славно

И в той тишине слышно
Что говорит баба
Хочешь знать что?
Поезжай один и молчи долго
Среди скифских могил
Пройдут чередой мифы
И оживут скифы
Скажут
Через бабу

( Надо обязательно вернуть ИХ
На ИХ законное место!)

И водка становится крепче, спиртом
И чувство становятся чуточку спертым
Мне все равно, ты опять истерична
И снова становятся чувства привычны
Я вновь понимаю всю эту банальность
Забыв о прошедшем, внедряя реальность
Ты вновь истеришь, без конца и без края
Быть может судьба моя только такая.
Я в непонимании и недосказан
Я вроде один, но как будто привязан
Ты снова кричишь и опять истерична,
Но жизнь без тебя катастрофична.
И вроде бы выпил, но вроде не пьян
И знаю, что есть в этом...

Новорожденный спал в колыбели
Один в темноте, свет излучая
Над ним чуть дыша, родные
Стояли, смотрели
Тая

Новорожденный для них божество
Самое чистое, ясное, вечное
Чудо!
Из двух, получилось одно
Дитя свет излучало
Беспечное

Они были древние воители
Это было очень давно
Новорожденный для них Бог
Это были не совсем родители
Это были люди дорог

Сложив перста свои щепОтью
Посоливши щи вчерашние тщательно
Ощущаю себя новой зрелостью
Не способною, на предательство

А водицы студеной отведавши
Распрямлюся до самого небушка
Только птицы небесные ведают
Как найти нам божьего хлебушка

А раскинувшись, по белому полюшку
А раскрывшись до дна изначального
А упьюсь-ка я вольною-волюшкой
До состояния первозданного






Осеняя окрест крестным знаменем
Оглашая вокруг громким голосом
Люди добрые горят чистым пламенем
А...

Вино, созревших под солнцем печали, слов,
вино любви, стремящееся к недоступному языку,
к черновикам Творения на чёрной кляксе засыпающего неба –
есть истинное искусство в просыпающемся пространстве взгляда,
его болезненно-чувственная красота –
такое естественное состояние пить пенную воду жизни
из-под жемчужных стоп Афродиты.
Воздух любви, отравленный неживыми цветами глаз,
запахом ядовитой смолы алкоголя и узорами табачного бархата –
всё равно – воздух любви, любви, что так...

Вот говорят: «Он вышел из себя!» Как море, породившее цунами!
Слова такие вслух употребя, что дребезжали стёкла временами.
От безрассудства получая кайф, рубаху рвал прилюдно и безбожно,
Вернуть в себя, шагнувшего за край, не трудно, а почти что невозможно!
Вот говорят, что Он ушёл в себя! Так далеко, что нам не докричаться,
Порой на эти окрики, трубя, кикиморы болотные примчатся.
Он думал, там цветущие луга, но оказался в дикой глухомани,
В капкан попала правая нога, душа в плену у фобий...

Изящно по земле скользит
Тень
Ястреб охотится опять –
Настал день

Звенят высокой нотой Небеса
Дзинь!
Ястреб не видел солнца никогда
Его опущены глаза
Вниз

О, как огромны небеса
Звон
И смотрят на людей глаза
Бом

Я небо взглядом подожгу,
Пускай сияет ярче солнце!
Во все открытые оконца
Вселенской радугой войду.

Ты слышишь-лунный звездопад?
Ты видишь - звёзды голосуют,
Стремясь в осенний листопад
Испить мелодию родную,

Тоскуя, веруя, горя,
Раскинув нежные объятья,
Они, лишь, ждут когда с тебя
Сойдут осенние рапятья.

И ты Влюблённою душой
Перед лицом судьбы предстанешь,
Сказав-- Ведь всё же хорошо!
А будет лучше! --вслух добавишь.

И звёзд хрустальный хоровод
Сливаясь музыкой едино...

Вечером,
Розовый оттенок у единорога
А утром становится голубой
Я обнял тебя,
Ты пахла розой
- Я должен уехать
- Ладно!
Спокойно сказала
Я с тобой
Да