Острие

Тайна....
Мелодичное кружение
Вне слов,
Магнитный круг, -
Созвучие миров.
Гармоничные колебания
Пластичных лепестков,
Расцветает Любовь в такт Вселенной.

Тайнами
Мягкое соприкосновение,
Глубокий вдох
бархатного тепла.
Объём пространства - Чувство
На острие горения.
Нагнетение утончения
Волнами в жар...

Новое зарождается в глубине.
Созвучие вынашивает Слово.

Он рвал на себе рубаху и кричал им прямо в ли-
цо:
- Я буду наблюдать за вами.
Не исключая случайности и не предвидя зако-
номерности, не элиминируя ошибок на ваш
счёт, и если твой реп невозможно читать, не
проще его бросить, убрать, лучше упасть, что-
бы пуля (просветителя), просвистела не задев
твоей головы, (вашего брата), твоего тела, (да
этого лучше не слышать, как собственно и все-
го остального (дела), страх превыше всего? что
сохранит тебе жизнь и убранного поля жнивьё...

Cветятся фары в толще тумана, обманывая нас с вами вдали от пыли с гарью, окутывая словно вуалью волшебной тканью песню что отдали тишине бесшумные лани, где радость светится на лицах белой эмалью в полной тишине ночи той ночи, которой свободу дикие ветра дали; косые спицы последней зари умолкли когда только только в этом тумане, успели купить билеты в эти места потому что заранее; увидеть не скрывая желания умерев, северное сияние непередаваемое никакими описаниями, дополняя сознание новыми...

В тебе душа моя, ты сердцевина, ты мир мой, и ты мой уклад,
Нежна, как ангел, сладка, как малина, ты мой судья и ты мой адвокат.
И слов ещё я верно не придумал, чтоб показать всю ценность для меня,
Ты мой оплот, моя ты клейковина, ты моя жизнь и ты моя родня.
Родня по духу, жаль, что не по крови, но кровных уз никак не изменить,
Я рядом сяду, руку к изголовью, ты солнца лучик, не могу ни с кем сравнить.
Ты моя прелесть, ты душевная отрада, ты мой анафем, мой Армагеддон,
Хочу лишь счастья...

Тайна классических Созвездий
С глубин арабских пирамид,
На острие иглы возмездия,
Внушая смерть «из царства лезвий»,
Преподнесла мирянам СПИД…

А вот, британские Астрономы
Вдруг удивили Новый Свет.
Одни — безумно очарованы,
Мыслишками другие скованы,
Ведь изменён портрет Небес.

Пытливый Разум англичан
Искал ответ на Звездном Небе:
Что наклоняет Ось землян?
Пусть незначительная — явь!
Чуть было Темза не вскипела…

Вскрыт одиночка Змеедержец!
С ума сойти, — New Зодиак...

Параболоидные штампы.
Голографические судьбы.
Как в цирке трюк на грани – амба.
К вершине славы или сути.

На острие пульсара-точки.
Без всяких избранных отсрочек.
Эквилибристика дерзаний.
Средь популяций-вымираний.

Как тянет грешный образ счастья -
Взгляни лишь вниз, и ты во власти
Химер из мира гравитаций
И равновесных агитаций.

Нет постоянства у мгновений.
Превысишь крен и… в ад рождений
Геометрических законов,
В плену чертовских полигонов.

И вверх смотреть – иллюзий...

Причина дел не в их начале,
Всегда пред ним её исток.
Не видит глаз клинка печали,
Но колет острие в висок.

Причино-следственной цепочкой,
Путей сплетает кружева.
По ним ушедший вдаль, стал точкой,
Поднялась смятая трава.

Он филосовствуя о сущем,
Вдруг сделал вывод что ему,
Пора идти, что сделать лучше,
Ему жизнь можно самому.

Что где нет ясности душевной,
Где нрав поддатлив, слаб, труслив,
Бежит кровь медленней по венам,
Ещё в живых телах, остыв.

Пути причина не в начале...

Звёздный всадник в небе скачет,
Заострённый на удачу,
Пик копья.
Слабый — пусть от боли плачет,
Приняв всё, что жизнь назначит,
Справлюсь я.

Свет зелёный из окошка,
Словно глаз огромной кошки,
В ночь глядит.
ДорогА к обеду ложка,
Я же, опоздал немножко,
С ног, был сбит.

Но поднялся я и снова,
Сердце к подвигу готово,
Я живой.
Милой дал вернуться слово,
Стены ждут родного крова,
К ним, путь мой.

В небе яркая звезда,
По ней знаю я куда,
Путь держу.
Ну и пусть, что как...

Запоминай вдоль тела танец рук,
Запоминай риторику огня,
Роняющую строки жарко вслух
Губами в губы на санскрите языка.
Всей вседозволенностью,
Временем читай
На коже полыхающий минор
Темных ночей и трепет жарких рук,
Развязанных под властью сквозняка.
Запоминай -
Я больше чем любовь
В той поднебесной, где рождается тарО
Под небом, где так сухо и легко
Цветет шанхайским золотом строка.
Цветет, переименованная в жизнь,
На черный день запрятанная в свет
В лад золотой и карту...

Обучи мое тело, жертвенный нож.
На равнине войны я любви присягал обнаженным.
Мы там выжили с ней.
Мир причислил нас к прокаженным,
Когда трепет души обнимал этот жертвенный нож.
Мы там выжили с ней
В стороне от безумного мира...
В тех касаниях, что неподвластны даже перу.
В нас звучал алый бог
И акафист, прикрывший нам спины,
Белым воинством лёг дорогою поутру.
Так возьми черный мёд,
Зачеркни и пиши за пределы
Этим белым, целующим
Стигматы листа.
Светлой болью пиши,
И сжимай...