Оконный

Отгремели летние грозы,
Дождь осенний без грома и молний.
Скоро — скоро зимы морозы,
И в лицо ветер злой — холодный.

Время стало бежать иначе,
Время стало бежать быстрее.
Иль, быть может его я начал,
Жить быстрей, в нём спеша сильнее.

Было лето моё бестолковым:
Не начавшись, ушло оно.
И вот осень дождями снова,
Барабанит в моё окно.

Жёлтый лист на стекле оконном,
Грустно смотрит в мои глаза.
Рядом с ним, вниз течёт неровно,
Дождя капелька, как слеза.

Отгремели летние...

Полная глухота, полная глухота – она же – твоя философия,
драматизм симфонизма, темперамент, блеск, богатство и глубина,
масштаб, неистощимость мятежного духа,
размах, динамика, темп, контраст,
экстремумы восприятия, экстаз и молитва –
нерушимая глухота, нерушимая глухота –
с кончиков пальцев льются зеркальные отблески
фортепьянной сонаты, искры борьбы с тканью звука,
отголоски неразборчивых черновиков.
Свинцовая тяжесть волн.
Заговорили метель, ночь, треснутый лёд чёрного неба...

Журчанье ручья, предрассветный шелест травы,
разорвавшийся свет глубины неба,
струящий нежность в густые мачты деревьев,
напряженье листвы во вздохах острого ветра,
акценты сердца, разбившие панцирь сна,
розоволицый танец солнца
на лёгком облаке сиюминутности,
изобилие красок и форм в галереях радужных окон,
крик Флорестана, смиренная тень Эвзебия,
самозабвенный бунтующий дух, нетерпеливый жар,
тонкий лиризм, каприз и ирония,
фантазия, доведённая
до галлюцинации,
до...

Атомная зима.
Без окон стоят слепые дома.
У заброшенных фабрик играют дети.
И в руках у них - шелковые плети.

Атомная зима.
Над белой землей колышется тьма.
У разрушенных храмов стоят блудницы.
И у всех у них латексные лица.

Падает снег с черных небес.
Дремлет под ним обугленный лес.
Эта зима - в душах людей.
Это - зима жизни моей.

Атомная зима.
Заморозила сердце, лишила сна.
Мир от вспышки ослеп, от взрыва оглох,
И над миром царит хромированный Бог.

Падает снег с черных...

Где ветер спускает собак, в блеске звёзд срывая пророчества,
я, лишь пастух одиночества, я, лишь надежда и страх.
Где сердце от вьюги гудит, и нежность, дворнягой под дверью,
в чёрное небо глядит, я, лишь осколок метели.
Ночь, на сетчатке туман, талой луны половодье,
смочит безмолвье гортань, холод натянет поводья;
тень, как размытая тушь на обескровленных строках,
сколько не гаснущих окон – столько потерянных душ.
Скука ржавых замков, желчь фонарей, винный почерк,
вера, надежда, любовь...

Ты сидишь, чуть дыша,
в стекляшках капризных ладоней
сжимая капельки мёда и талого шоколада,
обнажённая плотоядным взглядом свечи,
в прохладе теней;
тёплый туман ложится на полную грудь,
на длинные стройные ноги,
свободно придерживая
за нежную талию;
мягкий, плавный, тёплый туман –
как поцелуй дьявола во чреве клубящейся ночи;
ты сидишь, чуть шепча, чуть не плача от счастья,
отдаваясь,
с обречённостью первых лучей листопада,
инстинкту раскрытых окон,
ветру, срывающему...

Здесь память живёт, въедаясь в трухлявые брёвна,
в развилки скрипучих полов, в лязг заштопанной кровли,
здесь память жуёт жвачку потухших бесед,
и ветер стучит мотыльком в расщелины окон,
как ветхое эхо застывших житейских примет.
Здесь Экклезиаста слова в шелка паутины одеты,
и вечная тень тщетно ищет глухого ответа
в останках своих, в костяке разложившейся плоти,
углы обгрызая, страницы скобля чёрным светом,
страницы опавшей листвы и желтушно-осеннего пота.
Здесь пыль – первым снегом...

Избранные стихи
(конец 2009 – первая половина 2011)

* * *
Я снова – чистая страница,
Вот та раскрытая тетрадь,
В которой будут вновь писать
Рассветный луч, сосна и птица.
Я ничего не создала.
Я ничего не совершила.
Все завершённые дела —
Лишь только камень над могилой.
А я пока ещё жива
И всё ещё готова встретить
Новорождённые слова
И утро первое на свете.

Раздел I
БЕЗМОЛВНЫЕ ВЕСТНИКИ

* * *
И вот рассвета росчерк алый
Разросся в розовую гладь.
И высь о Боге рассказала...

В объёме потеряв мешок с зерном
Напоминает очертанием старуху,
Что скрючила иссохшуюся руку
Над чьим-то угасающем челом.

Не нарушая хаоса закон,
В углах повисли с пылью паутины
Коричневого цвета глины,
Собою заслоняя свет окон.

Копаясь в тишине старья,
Сквозняк играет рваным ситцем,
А нарисованные птицы
Сквозь ткань летят. На юг летят.

Здесь затхлый запах кладовой
Расскажет повесть о гробницах
Египетских царей и мёртвых птицах,
Что нарисованы твоей рукой.

Скупая память...

Свет! Снова мне светит свет!
Прямо к моим ногам!
След. Время оставит след
Он так похож на шрам.

День. В Мире лучистый день.
Он озарит умы.
Тень. Только осталась тень.
Словно остатки тьмы.

Прочь. Свет прогоняет прочь.
Туманом растает мгла.
Ночь. Только вот, наша ночь
Она далеко не ушла.

Смех. Пусть раздаётся смех
Из окон людских домов.
Всех. Я обнимаю всех,
Даже своих врагов.

Пусть. Годы несутся, пусть.
Мне их совсем не жаль.
Грусть. Если уходит грусть,
И заберёт печаль...