Окоему

К окоёму скатилась звезда,
Когда шла Золотая Орда.
Душно горло сдавило арканом.
Не сверканье и золота звон,
А протяжный надорванный стон,
Кровь и пепел укрыло туманом.

…К горизонту скатилась звезда.
Шла лавиной другая орда.
Шёл ущербный потомок Мамая.
Захлебнулось в крови полземли,
Но штандарты под ноги легли,
В день Победы – 9 Мая.
1990г.

__ ( Небольшая поэма )

Ночью темной,.. теплой ночью
мы бродили в окоеме...
Край планеты освещали
только звезды,.. осторожно...

Мы бродили в окоеме,..
спотыкались,.. упадали...
Неизвестная планета
увлекала и манила...

Неизвестная планета
отношений странно смутных...
МЫ... Бродили,.. спотыкались...
И взывали страстно к Богу!..

__________ — ...дай тепла ты в наши души,.. —
мы просили упоенно...
Дай нам Света!.. Звезд нам мало.
Солнце где тут?..
...над планетой отношений...

Сноп волос моих кофейных
Раззадорил встречный ветр,
Как соломенные стебли
Припустил гулять на свет,
В серебристые ветвленья
Диска бледного луны,
А в ушах ночное пенье,
Изливается в псалмы.
На глазах туманной синью
Окоем небес расстелен,
От приволья я в бессилье
Добреду до хаты стен,
Сяду молча у калитки,
В гриву звездную вопьюсь,
И под лунною накидкой
Мирным полусном зайдусь.

В зеленый молодняк травы
Зарыться б нюхом волка.
Как чутко все здесь разрешится,
Как сладостью слеза вспорхнет
И по щеке хлестнет румяной,
И защебечет без умолку
Весенней лютней птичий бал…
Когда, лишь Гелиос пройдет
В своей крылатой колеснице,
Расправив небо в синий жар,
Глаза в янтарь бы окунуть,
Вдохнув во взгляд симфоний света,
И опрокинуть синь на грудь,
И задохнуться пряным ветром.
А после выплеснуть огнем,
Горящим криком нелюдимым
Молитв сердечных окоем,
Чтобы сошлись...

Что нового расскажешь мне, печаль?
Изрытых тротуаров толк весенний,
Крем прошлогодних трав, седая даль,
Хрустящий воздух на древесных гребнях,
Аллей коричневая плавь в огранке фонарей,
Беспутный ветер на клетях балконов.
И тот же свет луны, больничной желтизной
Текущей по карнизу, тех же фей
Дыхание на улице ночной, бездонной,
И от свободы вин плодящей гульбищ зной.

Что нового расскажешь мне, апрель?
Голодный взгляд прохожего бродяги,
Собачья брань в рассадниках теней,
Дождей...

Твое дыхание,
как легкость листьев на ветру,
Благоуханье
лилий в волосах.
И все подчинено одно лишь цели –
затмить природы совершенство.
Душистые луга твоя постель,
и мягкие поля твой дом.
Спускает ночь со звездных лестниц
на плечи шаль тебе.
Плоды к ногам роняют
изумрудные сады.
И полноводный окоем
небес ждет алчно взгляда твоего.
Закат рубинами играет,
рассвет алмазами горит,
и все тебе доступно, все твое,
мой миф…

Как глуп был я в своей печали,
не ведая Твоей печати;
как слеп я в грусти был своей,
не зная света в тьме событий;
приростом времени без дела, я обесценивал дела
в огне вина, в чувствах вины.
Мой Страшный Суд – я сам – обитель
страданий собственных и зла,
таящегося, испокон, обратной стороной луны
в ночи души, ещё слепой,
еще младенческой, весенней…
Когда ж останусь я один,
наедине, в своей глуши
надежд бесплодных, снов бесплотных,
и огрузневшей тенью бледной,
с которой век от...

Добро должно быть с кулаками.
Добро суровым быть должно,
чтобы летела шерсть клоками
со всех, кто лезет на добро.

Добро не жалость и не слабость.
Добром дробят замки оков.
Добро не слякоть и не святость,
не отпущение грехов.

Быть добрым не всегда удобно,
принять не просто вывод тот,
что дробно-дробно, добро-добро
умел работать пулемёт,

что смысл истории в конечном
в добротном действии одном –
спокойно вышибать коленом
добру не сдавшихся добром!


1959...

Не славы и не коровы,
не шаткой короны земной —
пошли мне, господь, второго, —
чтоб вытянул петь со мной!

Прошу не любви ворованной,
не милостей на денёк —
пошли мне, господь, второго, —
чтоб не был так одинок.

Чтоб было с кем пасоваться,
аукаться через степь,
для сердца, не для оваций,
на два голоса спеть!

Чтоб кто-нибудь меня понял,
не часто, ну, хоть разок.
Из раненых губ моих поднял
царапнутый пулей рожок.

И пусть мой напарник певчий,
забыв, что мы...

Свет шествовал по сердцу, как по полю.
Свет вдавливал мне в грудь свой легкий шаг
И оставлял свеченьем тайной боли
В лесах души едва заметный знак.

Он шел и шел сквозь царство плотной ночи
И сам свой путь прокладывал внутри.
Вот отчего так долго кровоточит
Последний свет исчезнувшей зари.


* * *
Иносказанье бытия –
Иных миров мерцанье.
Мои деревья –это я,
Но лишь в иносказаньи.

И смысл отыщет только тот,
Кто, глядя сквозь обличья,
Иносказания поймет
И вновь ответит притчей...