Обветренные лица

Ночь.
Тишиной кружат слова.
Сквозняк гуляет долгим коридором.
Мой голос хрупок, тяжела строка,
Грусть так созвучна тени длинных створок.
Я ближе к темноте, я ей родня.
Немного белого – я превращаюсь в звук,
Звук этой тонкой грани бытия,
Звук этой долгой линии разлук.
Шершавых клавиш лунная строфа,
Адажио обветренных огней.
И звук на пальцах как печаль цветка,
Как маятник Фуко, как стылый день.
Разгадка снов, изгиб фонарных спин….
И алых рук импровизация вольна,
У Автора октав...

Её "СЦЕНИЧЕСКОЕ" имя - ЖЕНЩИНА...
Она предпочитает танцевать обнаженной, там, где огни ночного бога.
Искушение плавно...
Заставляя длиться каждый изгиб мифологией постановочной смерти,
Покоряя пространство выбившейся прядью волос -
Она позволяет себе отступление... один шаг с кручи...
Один шаг назад, чтобы потом посвящать тебя снова и снова...
Чтобы потом покорно учиться дальше.
Она - прелюдия луны танцующая на нотах томящегося...
Она остановит тебя искать ее прикосновений...
Это...

О тишине моей молчите налегке.
Здесь никого; от этого лишь тоньше.
Из всех темнот, из всех отсутствий
Я к вам пишу на смертном языке.
Слог, о себе посмевший «Я»;
Порок врождённый - тонкокожесть;
Распятый межу «до» и «после»
Произношением себя.
Тавром чернил по рукописи дня
Всей недосказанностью точек
Я сам себе судьбу пророчил
Рождённый именем огня.
В отсутствии свинца стрелял собой
По оголённой сущности бумаги.
Словарь судьбы, обветренного знаки,
Не почерк - дата каждою строкой...

Звук без надрыва...
Голос всегда входит в оттенки тишины, пытаясь озвучить Создавшего его.
Привычка связок служить красоте, музыке, тишине...
Трогает и обманывается...
Знает, что граница священная осталась за спиной...
Раскрашенное пространство не нуждается в оправдании слов.
Расстроенные меры, словно пальцы, снова натягивали струны в твоей душе...
Повторяя звукоряд, но меняя в нем ноты...
Так пишется Музыка, так пишется Тишина...так пишется Красота...
Мелькающее мгновение.
Тон не...

Ты идешь над площадью базарной...твои волосы ласкает ветер.
Это было так давно - сегодня. Это будет в будущем столетьи.
Белые качели из жасмина, вышитое легкостью в лугах,
Имя твое нынешним столетьем, имя на обветренных губах.
Выскользнул кувшин, упал на камни...С плеч слетел твой белый палантин.
Женщина минувшего столетья, женщина вернувшаяся им.
Встреча глаз...мы знали слово в слово
Всё, что скажем,что не разменяли в медяки.
Женщина моя, ты мне знакома от движенья губ до той тоски...

Когда с обветренной землёй простится осень поцелуем
и растянувшись, облака повеют - холод неминуем,
я сяду в кресло у окна вязать для нас с тобою небо,
взамен хандрящего пока. Надеюсь, справиться до снега,
до вьюг, что путают следы и кружат окоём в бесцветии,
до стужи, ранящей умы в столь молодом ещё столетии,
до странных ледяных дождей, что кроны превращают в люстры,
а город наш родной в музей, шаги где раздаются хрустом.

Я постараюсь всё связать - мечты, надежды, ожидания:
надежду...

Ты любишь мягкие подушки, –
Чтоб утопать в них с головой.
Вот и сейчас, с серёжкой в ушке –
Горящей крохотной звездой,
Раскинув руки, спишь так сладко,
Вся погрузившись в лёгкий пух,
А я, от месяца украдкой,
Целую, затаивши дух,
Тебя в обветренные губы.
И в этот, в этот самый миг
Мне кажется, что слишком грубы
Подушки мягкие для них.

_______________________________________

Дикая яблоня в цвету...
Горькие травы и жаркий песок собирает для икон и риз...
Шепчут губы обожженные солнцем...
Сердце её в белом цветении...
Ночи её в холоде страшном...
Пища её в тишине, что когда-то была забвением,
Убивала убивающих бесстрашием.
Слово её злаком падает в небо...
Вечные тени ей стелют дорогу уставшей...
Там, где блудница стоит на коленях...
Не пред людьми, а перед Богом.
Голод и жажда...боль исступления...
Смиренное ложе на досках познания...
Что вам в ней...

Неповторимой... говорящей «не вернусь»...
Прекрасен день, и тень его улыбки,
И тонут листья в золоте великом,
Того, что каждым словом - наизусть.
Геральдика божественных аллей,
Ярким родством в мое нагое тело...
Я, посягающий на музыку Предела,
Глаз глубину услышать не боюсь.
Раздвоен воздух безупречно... Пополам
Забвенье в поры тесноты, безумством Лира...
И собирает дань со встречных Красота...
И отдает их тишине пунктира.
И маска на обветренных губах,
И скальпеля родство и...

Зороастрийская жрица,
Ждущая прикосновения к раскаленной гортани,
Нежной яремной выемке реки твоей...
Ладонью обнимаю твои скулы,
Поцелуй как раскрытая роза.
Темное в светлое, светлое в темное - пишется слитно.
Расстегивая рубашку, растягивая вино,
Вживаться в лепестки песни Соломона…
Сад еще не стертый со свитков - твоё тело.
Глажу клыки ветра и падаю в подлинник сердца.
Нас сегодня осенят осенью...
Прицельно…
Обнаженное пальцев дыхание согревает в ветвях птицу.
Талые руки...