Ними

Маленький мальчик с папой шагает,
Песенку детскую он напевает,
Держит игрушку в своей он ручонке,
А следом за ними бежит собачонка,
Мальчик, мурлыча, идет не спеша,
Папа за ручку ведет малыша.
- Папа, послушай, как я пою,
Папа, запомни песню мою!
- Песня твоя неплохая, малыш,
В жизни ты их не одну сочинишь,
Перед тобою так много дорог,-
Только расти поскорее, дружок!
Песню, сынок, я запомню твою,
Вырастишь ты, и тебе я спою,
Как по опушке зайчонок скакал,
Ежик сметану из блюдца...

Люблю я наше молодое поколенье,
Не может в них культура ниже быть!
Они свободны от досужих убеждений,
В них прыти больше и уменья жить.

Они смелее нас в своих решеньях,
Жизнь видят четче, без политприкрас,
Талантливы, не стеснены в сужденьях,
Похожи, все же, чем-то и на нас.

Без рамок, бесшабашны и открыты,
Но этим и пленяют сердце мне!
Их смелые сужденья не избиты,
Все интересно в чистой новизне.

Им по душе Высоцкий и Есенин,
И струны рвут гитар они порой,
И знают наизусть...

Пусть струятся стихи из души, как вода с небосклона.
И в печали и нежности будет царить наслаждение.
Мы уходим в бескрайность, но смотрим на землю влюблено,
Только светлая даль, только ангелов дивное пение.

Вот такой и запомним ее в этот час расставания,
В этот миг вдохновенья витает в тиши Берегиня.
Что осталось еще нам, прощенье, а после прощание,
Пусть струятся стихи, мы под музыку грез уходили.

Там в просторе небесном его бесконечность и нега,
И какая-то музыка в тихой и вечной...

Время тает, как снег, на ладони у Доли моей.
И лютует Недоля, и шлет мне опять испытанья.
И кончается ночь, и проходит она все быстрей.
Что еще остается? Лишь хмурого дня трепетанье.

Что еще нас волнует? Лишь спесь и печали друзей.
Возникают они и врываются в жизнь виновато.
Вот и кончился век, и в закате немых площадей
Остается лишь миг, а потом наступает расплата.

И стоим мы с тобой в тишине у лесного костра,
Слышим песни русалок и видим незримые дали.
То ли Велес опять...

Один крутий Єврей з Подолу
(Штовхавши іншого) питає,
Коли віддасть оту радянську
Мідяшку, що в руці ховає?!
Борг цей зіяє ще від тоді,
Коли ж співала серенади
Зла сарана в колгоспнім полі,
Той – наче подіум естради…
…та, відповідь хвостом виляє,
І бідний монстру каже – жди,
Поки дивись, що витворяє
Славетна пам’ять – на всі часи?!
…на залізниці, та натхненно,
Й пахали – Шлагбаум, Я і Ти,
Пограбували те миттєво,
Що чинили файно й стерегли…
Кому вагон, кому колеса,
Шуруп...

Пролетая вдоль лесной опушки,
Соловей услышал разговор.
Где-то верещали две кукушки,
Разгорелся между ними спор.

Говорила первая подружка:
- Соловей мне очень по душе.
- Он такой, ну, знаешь, просто, душка,
- Как безумно нравится он мне.

А вторая отвечала резко:
- Что нашла ты в нем, такого, мать?
- Ты в лесу завидная невеста,
- А о нем мне нечего сказать!

- Посмотри, он серенькая пташка,
- Голосок его так, ерунда.
- Надрывается, сопит, бедняжка…
- Пара нам такая не нужна...

Переход у светофора,
Красный вспыхнул,
я стою.
Загорится свет зелёный,
Через улицу пройду.
Мимо красных,
жёлтых, синих,
И сиреневых машин.
Светофор играет с ними
На дороге лишь один.

Освещенные солнцем взлетают и тают, и тают
Эти лунные блики однажды приснившихся снов.
А за ними в просторы и души туда улетают.
К тем стихиям забытым, где мир и прекрасен и нов.

Нам бы жить до поры, не витая, но солнечны боги,
И крылатые души, стремятся просторы узнать,
Только август блеснет, и стоим в тишине на пороге,
На границе миров, и с восторгом хотим мы летать.

Но откуда во тьме эти дивные вечные звуки,
Тех мелодий и ритмов, которые снова слышны,
Кто-то юный и сильный...

Авдотья Смирнова, Татьяна Толстая!
Вам в жизни злословья, видать, не хватает?
И вы, чтоб злословить нас всех научить,
Решили злословия школу открыть?
Ну, нет - на окраине б где-то открыли,
Так вы в телевизор её притащили!
Ну, братцы, держитесь! Держись мужики!
Щас бабы порежут вас всех на куски!

Ну, суть передачи довольно простая:
Авдотья Смирнова, Татьяна Толстая
К себе на ковёр мужиков приглашают,
Их чаем поят, чем-то там угощают,
Но это – цветочки. Не в этом есть суть.
Суть в...

Я рисую любовь акварелью души,
И нежнейшие краски с палитры, в узор,
Превращают слова в волшебства витражи,
Но печален и грустен любви моей взор.
Кто любил, кто страдал в этой жизни, хоть раз,
Тот поймёт, память часто хранит и печаль.
Но, особенно больно, обидно за нас,
Не успевших сорвать страсти нежной вуаль,
Не сумевших решиться нырнуть с головой,
В тихий омут слияния ласковых тел,
Не смогли преступить грех невинный с тобой,
Ты хотела, конечно! Как жаль, я не смел...

Рисовать...