Ними

В ночь на Ивана Купалу
/К кладам велик интерес!/
Сколько народу пропало,
На ночь ушедшего в лес!

Ибо нечистая сила
В эту тревожную ночь
Только и чает - в могилу
Как храбреца уволочь.

Только зацепит безменом,
Золото взвесить - мгновенно
Сверху - копытом толчок:
"А-а, захотел безменсменом
Сделаться?! На-аш, дурачок!!"

Проще двенадцать заборов,
Тихо кряхтя, перелезть:
Всё, что желаемо - в короб
Так и посыплется днесь!

Можно, молясь, затаиться,
Кротких являя...

Скажи, ну как тебя мне не любить?
Взять просто так и все прекрасное забыть?
Лишь когда ты разлюбишь вдруг меня...
Тогда не стану беспокоить я тебя...

Любовь всегда горит в моей душе...
И мне приятно снова думать о тебе...
Прости, коль я обидела тебя...
Знай, все прощаю непременно я...любя...

Смотри! И в Домике опять Тепло...
Слова любви творят...мы с ними заодно...
И обниму я нежно и легко...
Все будет несомненно хорошо...

А сколько в человеческой душе, и сердце и уме,
Процессов, чувств... воспоминаний,
Один другую, помнит, любит, забывает всё,
Другой процесс даёт так много знаний,
Как можно не любя любить,
В какой биологической системе,
Легко взаимностью убить,
При этом оставаться в жизни, в теме...
Про сердце говорить... вообще не понимаю,
Оно то бьётся, то опять стоит,
И почему, так поступает, я не знаю,
Там столько тайн... судьбу вершит,
Про даты забывая часто,
Но помнит только миг...

Скажи зачем, Эвтерпа, ты
Опять к столу меня влечёшь?
Бумаги чистые листы
Передо мной зачем кладёшь?

Писать стихи желанья нет…
Где он — "возвышенный предмет",
Что мог бы так очаровать,
Так мог бы душу взволновать,
Чтоб чувства, превратясь в слова,
лились бы на бумагу сами?

Чтоб не трудиться над словами,
И из словесной бы "руды"
Не граммы и, уж, не пуды,
А чудодейственный эфир
Рождался б, удивляя мир.

И чтоб потом не без волненья
Рождённое стихотворенье,
Как незнакомое...

Уходят близкие сердца,
В ночи уже давно не спится
И говорю я с ними до утра
И кажется они неслышна бютса,

Сквозь мрак , сквозь эти стены
Воскрешаю дотлевшие дни
И голоса их, Взгляды , улыбки
Оживают освещая меня из нутри,

И садимся друг пред другом,
И смотрим друг - другу в лицо
Некому неведанным кругом
И снова сердцу тепло,

Но с рассветом они исчезают
Оставляя теплоту и свет в груди
И слёзы на глаза набегают
- Вновь необнел на дальнем пути…

Восторг! Теперь тебе я неподвластна?!
Не надо спрашивать о встречах у подруг.
К твоей судьбе я, наконец-то, безучастна.
Вот как хочу, ТАК провожу досуг!

О, сколько слез, страданий и упреков
Нам выпадает, чтобы истину постичь.
А сколько надо выучить уроков,
Чтобы понять, как в этом мире жить!

И с радостью вдохнув глоток свободы,
Теплом окутаю родных своих людей
(Ведь с ними связаны приятные заботы!).
А из войны с тобой я выйду без потерь.

Я не боюсь старухов-шапокляков,
Ведь с ними мне забавнее в стократ...
Не испугаюсь даже вурдолаков.
Смешон мне их "сценический" наряд...

Ведь для меня на свете все Едино.
Во всех бежит одна и та же кровь...
Лишь помнить это всем необходимо...
Победу празднует всегда Любовь!

А я сегодня ночью буду страстно каяться. Агни-Йога

«…Окно, во тьму открытое, приносит ночные голоса.
Но зов любви приносит ответ Возлюбленного…»
Агни-Йога. Листы сада Мори. Зов.

Окно, открытое во тьму ночного города, -
привычный антураж из звуков и огней.
Сливаются за горизонтом жизней борозды,
будь ты король иль миром изгнанный плебей.

Химера-город, алчно в окна проникающий,
у одиночеств отнимающий мечту.
А я сегодня ночью буду страстно каяться,
отгородив портьерой эту...

Как Летучий Голландец, душа уносилась во тьму.
И шутили матросы о чем-то, и долго смеялись.
Был суров капитан, и приблизился Дьявол к нему.
И забытые сны в этой бездне безбрежной остались.

Море дико ревет и бросает нас снова в туман,
И далекие скалы я вижу яснее и ближе.
-Мы погибнуть должны? Улыбается мне капитан:
- Невозможно погибнуть. И взор его снова я вижу.

Но о чем он опять? Мне узнать это странно теперь,
Только дикие волны куда-то уносятся с хрипом,
Альбатрос покачнется...

В глубокой древности заложен,
Российский Флот был крепко сложен.
Им, делом славу свою множа,
Урок врагу не раз был дан.
Шёл дальше Флот уже Советский,
Громя могучий флот немецкий,
И, морем чтобы наглядеться,
Он просто вышел в океан.

Не в услуженье на подмостках,
Во Флот рвались служить подростки,
Их души были не в коросте,
Не веря фразе “не могу”.
Но время тихо пролетало,
Пришло развратное начало,
А в кабинетах не качало -
Флот предан был на берегу.

Уже не стало адмиралов...