Незванные

Там за сизыми туманами,
Где пути сплелись в косу.
Был построен людьми странными,
На опушке дом в лесу.

Невелик дом, но ухожен,
Не из злата-серебра.
Людям всем открыт прохожим,
Всем, желают в нём добра.

Не по званию и чину,
Принимают в нём людей.
И рабу, и господину,
Не закроют в нём дверей.

Словом ласковым всех встретят,
Угостят едой-питьём.
Всех накормят и приветят,
Нет, гостей незванных в нём.

Дом Добра мечты заветной,
В этом мире — людям миф.
Но я знаю — меня где-то...

Яков Есепкин

Inferno

Что кручиниться, коли сосватать
Нам желали покойных невест,
Во гробах их неможно упрятать,
Мы и сами не свадебных мест.

Желтоцветные мертвые осы
Над цитрарием черным горят,
Красит Смерть нашей кровию косы
И архангелы в чарах парят.

Зреть им это неправие веры
Богославленной, пир чумовой,
Термы бросили сер землемеры,
Откликайся, кто нынче живой.

Божедревка пылает урочно,
Травят змеи головки лихих
Одуванчиков, рдеться им ночно,
Розоветь меж танцоров...

А я, останусь в стороне,
Не рвусь ни вдаль, ни в вышину.
В тени покой и в тишине,
Я жизнь, пройду по жизни дну.

А я, останусь в стороне,
Незван, я был на жизни бал.
И в ней, другие на коне,
Меня мой скинув, ускакал.

А я, останусь в стороне,
Там у кормушек нет мне мест.
В своём соку, в своём огне,
Варюсь и свой лишь несу крест.

А я, останусь в стороне,
От споров, диспутов и склок.
Мне хватит своего вполне,
Без драки, за чужой кусок.

А я, останусь в стороне,
От всех...

Я просто чьё-то прошлое...
Далёкое... забытое.
Черты лица все стёртые...
И временем размытые.

Я чьё-то наболевшее...
Я то... что не случилось.
Я чьё-то надоевшее..
Я то... что не свершилось.

Я чей-то сон кошмарный...
И чьё-то сумасшествие.
Я где-то гость незванный...
И чьё-то происшествие.

Я лист упавший с дерева...
Лежащий в одиночестве.
Я чья-то безответная...
Не ставшая... пророческой.

Я для кого-то... прошлое...
Что в лету давно кануло.
Размытое и стёртое...
Но чьё...

Приходи ко мне без стука,
Приходи ко мне без спроса.
Приходи и сбежит скука,
Приходи ко мне — так просто.

Приходи без церемоний,
Приходи ко мне незванно.
Приходи без предисловий,
Приходи — ты мне желанна.

Приходи ко мне к застолью,
Приходи — жду этой встречи.
Приходи, отъешь хлеб с солью,
Приходи, зажгу я свечи.

Приходи когда угодно,
Приходи, когда захочешь.
Приходи, ведь ты свободна,
Приходи, хоть среди ночи.

Приходи, ты ж не чужая,
Приходи, ты ж мне знакома.
Приходи...

У русских нет ни перед кем вины
За ужасы и бедствия войны.
Европа наших видела солдат,
Когда мы гнали недругов назад.

Незваных провожали мы гостей
До волчьих логов, чёрных крепостей.
Теперь за это, разливая яд,
Солдатам павшим европейцы мстят.

Мстят тем, кто спас дома их от чумы,
Добыв Победу, не спросив цены.
Мстят тем, кто вынес тяготы войны…
Безумные, у русских нет вины!

Мы так странно всё помним
Или так страшно верим.
Эта кожа скорбей, это алое время...
Обдирая об сучья,
Вынимая снов гвозди...
Мы так близко, мы сердце,
Мы незваные гости.
Эта нежная близость,
Это теплое пламя...
Вижу бездну, что мечется
Время стирая.
Это голая правда,
Это необъяснимость.
Это иконостас,
Где твоё лицо - милость.
Скорбь притворна, мой бог,
Только смерть не притворна.
Жизнь шагнула навстречу,
Жизни больно, ей больно.
Жизнь шагнула навстречу,
Не отдернула...

Нет всё не то, шумит дубрава,
Нет всё не то, поют ветра.
Нет всё не то, позор и слава,
Нет всё не то, не то с утра.

Не мне решать, чему свершится,
Не мне решать, что и когда.
Не мне поёт, в полёте птица,
Не мне горит, в ночи звезда.

Не здесь мои, истоки-корни,
Не здесь рождён, но здесь прозрел.
Прости и там, в молитве вспомни,
Чтобы и я, спастись сумел.

Не я средь них, не вы со мною,
Незванный здесь, забытый там.
Уже не спорю я с судьбою,
Уж не пытаюсь, решать сам.

Нет...

Цвет майской вишни,
как первый снег.
Парит над крышей
рассвета стерх,
туман распутав.
Душа вразброс,
она как будто
незваный гость
во всей вселенной,
на всех фронтах,
и тенью бледной
скользит сквозь прах
на отблеск пришлый,
на ветра звон,
свет майской вишни
укрыв крылом.

Жаркий полдень
окутал ленью
пространство
города N.
От зари до зари
горит
бескрайняя
бирюза августа,
где пропасть безмолвия
обретает
законченность формы.
Солнечный зайчик
вздрогнул
в глазах
беглым цветком грозы.
Пустота
вливается
тягостным опьянением.
Хлёсткие тени
веток сирени
ложатся на кожу,
словно бороздки
зарубцевавшихся вен.
И мгновение
превращается в пыль,
в блик, в ил, в тлен,
в шелест старой травы,
в застывшую глину
лета,
оставив место
для тихой повести...