Неземными слогами

Обволакивал равнины
Туман скользкий и густой,
Пели песни херувимы,
С неземною красотой.

На лужайках танцевали,
Феи, гоблины и гномы,
Привидения сновали –
Призрачны и невесомы.

Здесь в пещерах и ущельях,
Отдыхали духи зла,
И от скуки и безделья,
Шла азартная игра.

Вурдалаки, тролли, черти,
Ведьмы, демоны и духи,
Слуги королевы Смерти,
Оставались к стонам глУхи.

И походкою ленивой,
Шли единою тропой -
Жизнь - с усмешкою игривой,
Смерть - с заточенной косой.

Во всех строках и главах Века
Нас всех спасает только слог.
В открытой книге человека
Бурлит извечной жизни сок.

Живите правильно, достойно...
И Истина к вам путь найдет.
О! как лукаво, непристойно,
Она однажды подмигнет.

Пишем издавна стихи мы.-
Хрен ли нам - тоска и грусть.
Не дорогами плохими -
Дураками славна Русь!
В сказках правда сердце ранит,
Что ни притча, то – роман.
Печи, сани ходят сами,
Что ни Ваня, то - болван.

Этот, тетиву ослабив,
Запустил стрелу в лесок.
А нашёл во рту у жабы,
Мерзость в терем приволок.
Увидал Ванёк, что жаба,
Кожу сбрасывать могла,
Превращаясь в чудо-бабу,
Эту кожу сжёг дотла.

Обратилась враз в кукушку
Василисушка-краса.
Улетела. Скрёб макушку
Дурень, глядя...

Мне снились яблони в цвету.
Чуть-чуть нездешние, чуть-чуть иные.
Манили, звали в высоту,
торжественные, нежные, хмельные.

Сияло солнце в тишине,
огромное – в полнеба, неземное.
И я, волнуясь все сильней,
Запела, что-то дерзкое, шальное.

Сон кончился. Обычный сон.
Вот дом мой, тихий, как морская гавань.
Но в мае не сдержать мне стон,
Едва увижу цвет обычных яблонь.

Спасибо Солнце, за труд твой,
За то, что видимся с тобой,
Почти что, каждый Божий день,
За то, что разгоняешь тень.
Ты освещаешь, согреваешь,
Всему живому радость даришь,
А как любимо всеми ты,
Когда в полях растут цветы,
Чтоб красотою неземной,
Людей порадовать собой.
С тобою вместе засыпаем,
Спокойны, потому что знаем,
Что утром снова к нам придешь,
Тепло и ласку принесешь.
Свети и дальше – ты родное,
Как драгоценность – золотое,
Тебя мы любим очень сильно...

Мой друг, паталогоанатом,
Когда не в шутку занемог,
Ругался непрерывно матом,
Срамной оттачивая слог.

Он жил легко. Он жил красиво.
Порхал. И жалил как оса.
Он мог спокойно выпить пива
Кромсая тут же телеса.

И вот лежит, ругаясь смачно.
Как кайра каркает со скал.
И так внезапно, однозначно,
Обычный близится финал.

Слова играли в третий лишний,
В бильярд, входили в рикошет.
Так точно. Громко. Даже ближний
Отруган был едва вошед.

Шикарный мат, отборный, сочный...
Звенел и...

я так любила, так мечтала
и только чувством я жила
но струны чувства разорвались
ушел и бросил ты меня
мне трудно, сердце мое стонет,
мне очень больно,я кричу
и я не знаю где боль спрятать
я растоптать ее хочу!!!
но нет нигде мне утешенья
друзья, родные-нет,не то!
хочу навеки я забыться
забыть про нас, забыть про все!!!
и мне бокал стал лучшим другом,
искала счастье я в вине
я напивалась, веселилась,
но это фарс - ведь больно мне!!!
я не пойму что со мной стало,
лишь помню свет...

Любовь не терпит зла и суеты,
Ей статусы и имидж непонятны,
Богатства ей не нужно, золотых
Не надо гор, с ней души необъятны.

Она уже богата красотой
Небес, лесов и трелью соловьиной,
Её богатство - трепет неземной,
Любовь владеет радостью взаимной.

Текст – это мир! Мир – это Я!
Тогда и Я, в своих стремленьях –
Сцепленья букв, а вся Земля –
Пергамент для стихотворенья.
Ты – это текст! Мир – это Ты …
(Страница в мягком переплёте)
По Брейлю, ощупью, мечты
Я пальцем жму на развороте.

Я мыслю знаками, а знак…
Как незнакомки образ чудный,
Меняет краски Мира так,
Что «опыт, сын ошибок трудный»
В парадоксальности скорбит –
Не принимая результата,
И разбавляет скучный быт
Слог, в ожидании Сократа.

Быть может, разъяснит...

Гулко в сердце звучит пустота.
Очень громко и так непривычно.
Неземная твоя красота
Оказалась подделкой обычной.

И никак не пойму до сих пор:
Кто ошибся в оценке шедевра?
Иль эксперта прокуренный взор,
Иль купца полоснуло по нервам?..

Но подделки не долго живут,
И коль скоро обман раскрывают,
Их в утиль беспощадно сдают,
Иль на свалке истлеть оставляют.

Может, мимо художник пройдет,
Взгляд прищурит и станет добрее,
Приглядится и горько вздохнет:
«А, ведь, мог бы висеть...