Не просили

Моей первой любви посвящаю я стих,
Это первый мой стих не суди меня строго,
Он о тех днях, что мы были с тобою,
Он о том, что случилось со мною, когда я тебя потерял.

Ты смыслом жизни моею была,
Нет тебя, нет и смысла мне жить,
Ухожу на всегда, ты прости мой малыш,
Я просил тебя, все на свете прости.

Если б ты знала, как мне больно было тогда,
Ты б простила меня на всегда,
И забыла про печаль и про грусть,
И открыла бы ты этот замкнутый круг.

Но ты была высокомерна и глупа...

Ты ушёл, но что-то ведь осталось,
Что-то, что не видно изнутри.
Вероятно, твоих глаз усталость
Или боль, что ты мне подарил.
Я, наверно, была просто глупой,
От обиды не скрывала слёз,
Говорила, и дрожали губы.
Ты не знал, что всё это всерьёз.
Я два года судорожно любила,
Билось сердце птицей о карниз.
До сих пор я не нашла той силы,
Чтобы всё с души свалилось вниз.
Сколько же любить тебя я буду?
Я в беспамятстве опять бреду.
Вряд ли я когда-нибудь забуду,
Что в твой разум больше...

Пожалуйста, пойми меня хоть раз!
Мне до тебя так трудно достучаться…
Надежды луч уже давно погас
И в жизнь мою не сможет он пробраться.
Я просто умираю без тебя,
И свет не мил, и солнце мне не нужно.
Душа сгорела, тихо и любя,
В холодном мире, грязном и бездушном.
Я отдала тебе и сердце, и мечты,
А ты над ними просто надсмеялся.
Теперь среди квартирной пустоты
Лишь груз надежд несбывшихся остался.
Добей меня молчанием теперь,
А лучше сердце просто разом вырвать,
Чтоб не нести с...

Напой мне песню тихо-тихо,
Еще в бокалах есть вино,
Ещё не постучалось лихо,
В наш мир – открытое окно.

Как дети будем веселиться,
Шутить весь вечер напролет.
И слепо верить: нет границы,
И нескончаем наш полет.

И нет предела поцелую,
И нашим шалостям конца,
И снова я тебя рисую,
И просит цели лук стрельца.

Вот так душа гуляет,
как на морском раздолье,
где облаками небо
мачет свои края.
Надо ли? Сам не знаю,
только напиться в волю
просит моя утроба,
эх, ненасытная!

Ты не смотрела мне в глаза,
Что как луна теперь печальны.
Я не хотел, я не со зла,
Но в пустоту они кричали.

Я просыпаюсь тихой ночью,
Все в доме спят, я не могу.
Я повторяю эту сучью,
Ту фразу снова говорю.

Что дёрнуло меня тогда,
Сказать и сделать всё, что было.
Я сотворил гору из льда,
Что нас с тобою разделила.

Как не пытался я пройти,
Пробиться сквозь прохладу сердца,
Ты говорила мне: «Уйди!»,
И что закрыта к тебе дверца.

О, Боже, всё! Я не могу,
Я разобьюсь в конце...

Старой собаке не быть гончим псом,
В гоне не вырвется, радость из пасти,
Рык не встревожит на пашне ворон,
Хвост не приманит, всех сук пестрой масти.
Клык не вопьется в того, кто бежит,
Пену роняя на траву, как лошадь,
Сердце не будет по ребрам стучать,
Это товарищ, последняя осень.
Грусть убери, и зверей, помяни,
Тех, что порвал на опушке ты в клочья,
Силы свои пред прыжко собери,
В Вечность, которую мысленно просишь!

Галина Беспалова
"Из лексикона деловой женщины"

Партнёру:
Я к Вам с контрактом об отправке груза,
но взгляд Ваш ошалел в разрезе блузы.

Водителю:
Ты должен иногда быть глух, и слеп, и нем,
забыть о том, зачем, когда, куда и с кем.

Чистильщику обуви:
Любезный, не пора ль намазать ваксой губку,
чем пялиться тайком так долго мне под юбку.

Милиционеру:
Таварищ постовой, увы, напрасно ждёте!
Отдав мне честь свою, мою - не заберёте.

Инспектору ГИБДД:
Вы, право, не женаты, раз...

В пространстве клетчатого пледа,
Торшером освещённого во тьме,
Глотком вина терплю я осень,
И томик Пушкина забросив,
И голову склонив к руке,
Сижу в тепле...
А вечер просит
У солнца исчезающего звёзды,
В улыбке тонкий месяц обнажив,
Желая Млечный Путь сложить.
И ночь прокралась незаметно,
Цветные мысли в горсти принеся...
А ветер, листьями шурша,
Пасьянс разложит не спеша,-
Во тьме на зиму ворожит...

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...