Не нужен ни рим ни париж

Ложится спать речной трамвай
Тарелку неба съев на ужин
Давай забудем всё?
Давай
Ты мне нужна
И ты мне нужен
На лунном небе ювелир
Рассыпал пригоршню жемчужин
Коньяк?
Чуть-чуть
За нас
За мир
Ты мне нужна
И ты мне нужен
Огонь пылающий внутри
Необозрим порой снаружи
Пошли встречать рассвет
Веди
Ты мне нужна
И ты мне нужен

Не хмурься, брат. Зачем грустить
И разводить под солнцем слякоть?
Бессилия дурная прыть –
При каждой неудаче плакать.

Подумаешь, ушла жена!
Не ТА… Ошибся в кои веки…
И муза. Если неверна –
Дорогой «из варяг во греки»
Спустилось по Днепру в ночи –
Не плач! Москва не верит в слёзы,
А в Киев, сколько не молчи,
Дорогу не найти без прозы.

Не плачь поэт. Оставь платок
Ахматовой – он ей по чину,
А ты ловец безумных строк,
И если даже вполовину
Ты так хорош, как раньше был...

На остановке возле сквера,
напротив шумного вокзала,
собака... брошена, наверное,
или хозяев потеряла.
Берет с ладони осторожно
все, что дадут; благодарит!
В глаза смотреть ей невозможно...
Приняв отсутствующий вид,
все ждут, когда она исчезнет -
ведь с глаз долой, из сердца - вон?
Густая шерсть уже облезла,
и бок до кожи опален.
Лежит под лавкой, что-то гложет -
то кость какую-то, то прут.
За всяким увязаться может
в надежде, что ее возьмут!
Но...возвращается...

Я – Женщина, и, значит, я – Актриса,
во мне сто лиц и тысяча ролей.

Я – Женщина, и, значит, я – Царица,
возлюбленная всех земных царей.

Я – Женщина, и, значит, я – Рабыня,
познавшая солёный вкус обид.

Я – Женщина, и, значит, я – пустыня,
которая тебя испепелит.

Я – Женщина. Cильна я поневоле,
но, знаешь, даже, если жизнь – борьба,

Я – Женщина, я слабая до боли...
Я – Женщина, и, значит, я – Судьба.

Я – Женщина. Я просто вспышка страсти,
но мой удел – Терпение и Труд...

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

У Москвы - юбилей! Восемьсот пятьдесят! Как красиво
Скачут горцы в папахах, и чуть не тибетские ламы
В бубны бьют… А другой юбилей - года три, как Москва не Россия -
Отмечает страна, апатично вперяясь в экраны.

Так лазурные дали слабо оценить из оврага,
Так в ночи на насильника с нежностью дева не глянет,
Так ликующий съезд не пленит кулака из ГУЛАГа,
Так на Калке князей с победителем пить не потянет.

Так монаху скажи, что во бренный наш мир торопливо
Человек делать деньги пришёл...

Вы считаете своей заблудившуюся душу,
А на самом деле ей ни один из вас не нужен.
Улыбается,сама запивает смехом слезы.
Не поймете ни когда,чем зацепила ваши грезы.
Просто после этих встреч на душе скребутся кошки-
"без тебя нет счастья ей,ты вернись хоть на немножко.."
И опять бредешь за ней по безликим переулкам,
Звезды вместо фонарей,по обыденным проулкам.
В суматохе бренных дней ты поймешь однажды,знаю!
То,что жить еще трудней,когда нет любви и рая..
Без тоски ее очей.и безумства...

Испепеленный мой жестоким солнцем город.
О вечный Рим, ты колыбель утрат.
Ты многих пережил, снеся пожар и голод.
И тот, кто зачат не порочно твоим слугою был распят.

Нам, заменив его наместником в тиаре.
Таким же, как и мы с усталою душой.
Но все твои грехи, отпустит он едва ли.
Не смоет в вечность их и времени волной.

В твоих фонтанах я искал прохладу.
Бродил по площадям сгоняя голубей.
И в эхе мостовых я слышал серенаду.
Жестокостью толпы мне мнился Колизей.

Немой свидетель...

Лебедю гусь
не друг,
и утке он "не товарищ" ...
Шипя берет
"на испуг";
хорош, коль его
зажаришь!

Гуси и в Риме
в почете! -
Дразня гуся не
уймете ...
Сбегает вода с гусей,
в коей нет
у гусей друзей!

Садись, Манилов! Чёрт тебя дери!
Как на себя посмотришь изнутри:
Мечта построить мост - неистребима!
И непременно - не рабами Рима -
Но чтобы самому сидеть в чести,
И Божью справедливость соблюсти.

Живёт иначе. Но из века в век
По-царски грезит русский человек!