Не мед а воск

Горит свеча... как Я и Ты...
Тихонько воск слезой стекает.
Как мотыльки в огне горим...
Кто не горел... любви не знает.

Горит свеча... как Я и Ты...
И огонёк в ночи мерцает.
А кто-то снова для любви...
На небе звёзды зажигает.

И мы летим на этот свет...
Влечёт нас сила колдовская.
Мы не боимся умереть...
Кто не горел... любви не знает.

Мы сердце отдаём без страха...
А жизнь над нами... как палач.
Ждёт всех нас смертная рубаха...
Горит.. горит... в ночи свеча.

Горит свеча...

Как мелко всё, как глупо,
Порывом ветра гасит,
Сквозняк огонь свечей.
Кричу зря в стихов рупор,
В конвульсии экстазе,
Таится смерть людей.

Как сложно всё, как просто,
Поверит мир наветам,
За правду приняв ложь.
Блуждаю средь вопросов,
На всё ища ответы,
А что-то шепчет в спину: - «Ищи и обретёшь.»

Как долго жил, как быстро,
Жизнь за спиной осталась,
И воском дней оплыла, свеча души моей.
Нет пламени, лишь искры,
Безмерная усталость,
Сжимает всё сильней.

Как ярок мир, как...

Тень заката
преследует поступь рассвета.
В запотевшем окне –
чёрно-белое бездорожье.
Эхо весны
гудит
за тысячу километров,
пока зимний дождь
растворяется
в сонных глазах кошки.

Мокрым снегом
ветер
стреляет в спину,
будто подталкивая
к краю незримой пропасти.
В полумраке взгляда –
облачная трясина,
и расплывшийся воск
от огарка
февральского солнца.

Самое время
вспомнить печаль,
родную сестру счастья,
ожидая смирения,
словно приметы холода,
пока обочины тянутся...

Вы мне приснились...
Боже праведный!
Ужель Вы были так милы!
Так чудны! Так по детски пламенны!
И так пьяняще веселы!..
И та надменная улыбка,
И стынь бездонной синевы,
И смех, звучащий, как ошибка -
Неужто это - тоже Вы?..
Ужель мы это были с Вами,
Когда забыв про светский лоск,
Вашими жаркими устами
Я был расплавлен, словно воск..
К чему я не остался рядом?
Зачем бежал я, и куда?
Влекомый Вашим бурным взглядом
Я потерял Вас. Навсегда...
Простите мне моё смятение
При виде...

Страшнее зверя мир лютует.
Друг против друга встали братья.
Кто вызвал ненависть такую,
Чтоб люди вышли насмерть драться?

Кто этот чёрный, страшный гений,
Затмивший разум, смявший душу,
Что ставит дружбу на колени
И счастье на планете рушит?

Творит бесчинства грозный дьявол
Иль тот, кто в дьявольском обличье.
Но где же Бог, Отец наш правый,
Со всем своим святым величьем?

Века ему молились люди,
Трясли кадилом те, кто в рясе.
Но Бог детей своих не любит:
Не заступился он ни...

Шелест оживших аллей
вальсом падает в воздух.
В сердце стекает апрель
тёплым солнечным воском.

Ветер дрожит у виска
нежным огнём сердолика,
словно пламя костра,
лёгкое, тысячеликое.

Снега тающий след
в землю въедается пеплом.
Небо укуталось в плед
из проводов и веток.

Словно распятый Христос,
в красной точке заката
первой ласточкой звёзд
солнца окружность распята.

Ах, там не утолят печали
Цветки в преисподней пыли,
Где ангелы нас привечали,
А все ведь спасти не могли.

Бытийный родник высыхает
И райских не слышно рулад,
Зеленым дождем полыхает
Капрейский огонь-вертоград.

И присно юдольные чады
Ссыпают нам в очи песок.
Мерцают пустые погляды,
Жгут кровушкой Божий висок.

Во смерти брачуются эти
Чреды и плодят мертвецов,
И сами попали мы в сети
Замирных Господних ловцов.

И ястреб взлетает над жертвой
И ждет, и точатся пески
В налитые...

Луна скользнула по холмам
холодных крыш.
Ударил ветер в купола
и прыгнул в тишь

свинцовых тополей. Сквозь сон,
туман берёз
вплетался в полночь, как ладонь
в копну волос.

Плыла дорога в никуда
сквозь ночи воск,
и с неба капала вода
весенних звёзд.

Душа застыла в тишине,
и будто в дверь
стучало сердце, а в окне
горел апрель.

Пустые глазницы окон больницы,
запах лекарств в коридорах.
В белых халатах братишки, сестрицы,
и впечатляющий шорох.

Койки-кровати в отдельной палате,
и заунывные лица.
Здесь не до форсу, отброшены платья,
и с непривычки не спится.

Страшно немножко.., цветы на окошке,
скоро опять процедуры.
Рано вставать, а ты сонная мошка,
ох, не смотрите амуры...

Жалобная тёзка, личико воском,
в пальцах комячит платочек.
Влез через двери - лучик, полоска,
другом болеющих ночек.

ДТ
26...

Грудь оденет обруч боли,
Жарким, огненным кольцом.
В сердце что-то иглой колет,
Сжав его внезапно в ком.

Врут, что ко всему способны,
Люди в жизни привыкать.
Чувствам, что огню подобны,
В нас привычкою не стать.

А когда опять удушье,
Дарит воздух, став комком.
То готов продать я душу,
Чтобы не остаться в нём.

И опять — вновь боль пылает,
В груди яростным огнём.
Словно воск свечи растает,
Радость жизни моей в нём.

Меня тот поймёт, кто ведал,
Это всё и болью жил.
Знает он...