На экране сериалы

Ветерок холмами плещет,
Ручеёк в лесу, в тиши,
Паренёк всё на экране ищет
Точку вражеской цепи.

Природа мысли навивает,
Солнышко в лучах горит,
Ракеты след свой оставляют
На огненном своём пути.

В небе ласточки летают,
Заходя на виражи,
Хлопцы цели все сбивают,
Слава Богу – муляжи.

Полигон, пески сыпучи,
Ни травинки, ни души,
Смотрит в гору щит могучий
Ради мира и любви.

Хоть в туман, аль по тревоге,
Все в строю и молодцы,
Чётко держим щит в «надёге»,
Чтобы не было...

Стал серым цвет опилок на арене.
Потушен свет. Затихло закулисье.
Пиджак, штаны с заплаткой на колене,
И жёлтый шарф на вешалке повисли.

Закончилась комедия… Финита.
Два клоуна не выйдут на репризу,
Пластинка с модным танго «Рио Рита»
Не зазвучит из клоунской вализы.

Талантливо, потешно-неумело,
Под смех трибун бревно вдвоём носили.
Тот, что повыше, на экране пел он,
Как зайцы ночью трын-траву косили.

Тот, что пониже, - клоун был от бога,
Обычный, скромный, комедийный гений...

Энергичные, веселые, более умные и добрые люди жили до нас. Любили, радовались и страдали. Они уже умерли, хотя на черно-белом экране все равно живы. Мы воспринимаем их с позиции живых (свысока). История будет другой после нас, но также люди будут радоваться и страдать. И смотреть уже на нас свысока. Наверно, если бы не ответственность, страдание со страхом, а также радость с любовью, можно было бы воспринимать без разницы тех, кого уж нет, кто есть и кто будет жить на земле.

Черно-белое кино...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

осеннее солнце прощально
греет стену дома напротив:
оранжево-призрачный экран
кирпичной кладки с сеточкой
трещин-морщин
растекающегося
времени.
вросшие в поверхности
полупрозрачные тени деревьев,–
ломкие волосы пустыни…

ты пишешь в моей душе
картины, водя там
извилистой масляной кистью,–
странные портреты
каких-то замысловатых
людей, которыми я
неожиданно могу стать.
еще
нас вычитывают скрытые
вездесущие очи.

наденем капюшоны и
канем в зиму.
осенний город
ежится...

Просто обычно...
До боли знакомо...
Кофе на кухне,
Трель телефона...

Опять не меня.
Ошибки бывают...
Но сердце забилось,
Надеждой ласкает.

Где-то шумят,
Видно, свадьбу гуляют,
Соседям не спится-
Ребенок рыдает.

Все это где-то,
За стеной, за экраном.
А тут тишина... притаилась.
Так странно!...

Я здесь! Я не сплю!
Все шорохи слышу!
В ночь вечер уходит
И звуки все тише...

Кофе остыл...
Сигарета погасла...
Обыденный вечер...
Жду я напрасно.

Тишина навалилась...

Я научусь пить без тебя зеленый чай
И вытираться полотенцем не твоим,
И обнимать подушку по ночам,
И отвыкать... не называть своим...

Я позабуду поцелуи по утрам,
Волшебные минуты между сном.
Разбившуюся пудру, зеркала
И ласковые нежности потом.

И свечи в ванной, может быть, забуду,
И неожиданно пришедший сладкий сон.
На кухне недомытую посуду
И в торопях забытый телефон.

И принести воды тебя не попрошу,
Когда уже нет сил пошевелиться.
И поцелуем я тебя не разбужу,
И...

Полдень. Жара, как из жерл
кратеров. На экране у лиц
мимика жертв
и ветер – странствующий Улисс -
качнет парусиной задернутых штор.
«Скоро сентябрь» подступает, как ком,
и в двенадцать баллов по венам шторм…
Милый, в каком из столетий, в каком
из тысяч твоих имен
мне искать тебя, складывая из примет?
Чтобы упасть за тобой в глубь времен
и, случайно столкнувшись, сказать: «Привет!»
Полдень. Пространства спираль и ток
струится по венам, Монамур,
и пальцы мнут, за витком виток...

Подруга скорби, Ярости мессия, встречающая Праздник морем слез!
Ты остаешься Матушкой Россией, где жил отец, и дед, и сам я рос.
Рожали нас, что б сказку сделать былью. До неба дотянуться и до звезд…
Сейчас укрытые лежим могильной пылью, над нами ветер шелестит полынью,
А прах по свету он давно уже разнес.
Мы верили, что счастье дарим детям, раскроем им все тайны существа…
Гниют они теперь по тюрьмам.… Верьте! Избрав путь не нужды, так воровства.
Скажи, кому их жизнь дешевле, чем пожива...

Включаю компьютер – «ПАРОЛЬ», PASSWORD бдит у сети,
Электронные граты с замками, у каждого посильная роль…
Слово-волшебник – «ПАРОЛЬ», открывает файлы про вести,
Позволяющие, строго по чести, страсти воспринять и боль…

Душой сахар отведать и соль, слёзы, страданья и радости,
Грустно-щемящие мысли, праздник чела, войну и огонь…
Сердцем воспринять любовь, безо лжи, мести и пакости,
Ревности, злости и шалости, ящик железный – позволь!

Включаю компьютерный ноль, коль, время коронам и...