Мята

В серых зрачках объявилась
усталость.
Осень с деревьев сорвала
одежды.
А за углом ноября
зашаталась,
Злая зима с февралем
неизбежным.
В окна ломилось облезлое
солнце,
Шторы с утра его в дом
не пускали,
И во дворе на бетонном
колодце,
Мятые кошки в лучах
замурчали.
Но мне привиделось, явно
спросонья:
Будто бы шарик поймав
в небесах,
Бросил его вниз
всесильный
тихоня,
И что застрял тот в стальных
проводах...
Встал я с кровати:
Светило спасая —
Шумно по шторам...

Облака,
из ароматного доминиканского табака
и тоски,
бесшумно плывут на запад.
Тени цветут на крышах
чёрными ирисами.
Я вспоминаю, как ты любила
переписывать летние сны
в тиснённый блокнотик…
Облака,
из ароматной мяты и нежности,
задевают светильники елей,
тая молитвенным шёпотом.
Тени на крышах вальяжно выводят
чёрную розу зари.
Кошка ложится в ноги,
как заходящее солнце,
прищуривая горизонт
кремово-жёлтых глаз.
Скоро проснётся душа луны
и повеет
зодиакальным светом...

Вспоминай меня шёпотом ветра,
Что летит над прозрачной рекой,
Алой зорькой на небе, рассветом,
Красотой изумрудного лета,
Вспоминай меня нежной мечтой.

Вспоминай меня мятой с полынью,
Где ходила ногами босой,
Наслаждаясь от облака синью,
Не давая простора унынью,
Умываясь хрустальной росой

В поле терпкою мятой повеяло вдруг,
Липы негой наполнили пашню.
Пчёлы дружно вершат заколдованный круг.
Будет мёд, и на патоке бражка.
Тает в воздухе пряность от скошенных трав,
Птицы пением солнце встречают.
Проясняется даль моложавых дубрав,
И грибницы прирост намечают.
Тишина и покой на равнинном лугу,
Благодать источают муравы.
Спелость ягод горстями на сок соберу,
Сил целебных возьму у купавы.
Степь привольная в маках на Красном Яру,
В водах лилий виднеются главы...

Перегорел день отблеск теряя
Так безутешно прощаясь. В который раз
Голос внутри-стон, переполняет.
Манит тебя дикий шепот забытых фраз.
Лица кривых строк в мятых конвертах
Серой золой обернулись. И не горит
В жарких кострах тень колких ответов.
Сердцебиение тех ритмов не повторит.

Читай, не бойся.
В безымянной комнате
Никто не услышит тебя.
Знаешь, не беспокойся
Ставни забиты
И ты здесь одна!

Рвется наружу шепотом эхо
Целясь в твое отражение. Не прячь свой взгляд
Прежде...

А он говорил, что горе зонта, выше объёма, или
движения, хищника, призывал мыслить шире, а
сам утверждал, что в голове вашей каша, брожение
образов, а удар маваши, упразднил его время и па-
мять. «Кто потушил свет?» - остался один вопрос в
голове адепта, и ничего о широте, и объёме,......
в амнезии,................. в её проёме.

Не отсохнет руки Повелевающий Перст,
Целуя, Страницы Жизни листая.
У подножия власти Золотой Шест,
У основания шеста Черная Стая.

Запахи власти глаза разъедают,
Слепо тыкаясь во что попало.
Кусая, друг друга куски доедая,
Раздирая друг друга,-мало...

Желает Немощь Разврата и Зрелищ,
-На кого Холоп в страсть лице зреешь?
И быстро место свое будет свято,
И станет светло-сыто и запах мяты.

Пролетит ангел высоко в небе,
Заголосит душа в сладкой неге.
Толи бред,а то ли знак с выше...

Играл в бездны, сопереживал белому пятнышку,
в верхней части чёрной диагонали, смысла. Смо-
трел из. За горизонты. Дали? Мыслью парил, шар-
кал, шарил, (искал), задвигал, как можно глубже,
вглубь своего стола, (найденное), надеялся найти
значения в будущей жизни, экспериментировал
над атомами, жил в своей отчизне, в своём, (им,
самим собой, придуманном мире), объяснял не-
возможное, (говорил о, пире, туда, где много пр-
извано, а мало избранных, так ему казалось),
(крестился, пел...

Фавны оперы нас охранят,
Веселяся, витийствуйте, хоры,
Сводность ангели тусклые мнят,
Режут цоколь мелки Терпсихоры.

Белый царь ли, мышиный король,
Всё б тиранить сиим винограды,
Темных свечек заждался Тироль,
Негой полны Моравии сады.

И куда ж вы несетесь, куда,
Италийские ангели требы,
Нас одела иная Звезда
Во гниющие мраморы Гебы.

Четыреста тридцать второй опус

Раскрошили юродские тьмы
Гребни желтые наших полотен,
А и золото сим для Чумы,
С кистью Брейгель,Ероним...

Где лес
березовою вспышкой
слепил глаза,
звенел листвой,
где бор
диванную одышку
лечил духмяною смолой,
там вид мне города являлся
с потоком множества машин,
который тек и не кончался…
Над головою шум вершин,
повсюду солнечные пятна…
И воздух чист,
и пахнет мятой