Мостовой

Месяц словно в лужу погружен,
И мы позабылись в буднях рутин.
А я стою на мостовой, никому не нужен,
Одинокий и пьяный, один.

А ведь раньше, душа летала
А сейчас боль не тонет в вине.
Даже та, что любил, перестала
Улыбаться при встрече мне.

Мармеладов

Роман в стихах: Роман в трёх строчках Часть 1

"Молчание золото" - Томас Карлей

Эпиграф:

Все эти минуты, давно увядших лет,
Любовные разлуки, канули в куплет.
Вся эта мечта, упала с неба камнем,
Разбился о стекло, вся эта участь:
Водою в море утекло.
Перо испачкана чернилом,
Бумага, строчками полна,
Душа как яркое светило,
Вся внутри она озарена!
И всё же томно, душно, скучно,
Но всё же я того постиг.
То; что ко мне не равнодушно,
И любовь, кануло в тот миг...

Часть I...

Начался ремонт в станице дорог,
Такая техника вышла на ремонт…
В роснано вложили миллиарды,
А кто-то там, получил и награды.

А прогресса в ремонте не видать…
По старинке трудиться здесь опять,
Такого оборудования аналогов в
мире нет!
Роснано не прибавляет авторитет.

Это оборудование изобрёл местный
умелец…
Донской наш кузнец, рукоделец!
В шестидесятых союзных тех годах,
На глазах у всех донских казаках.

Чтоб разогревать битум для ремонта
дорог…
С образованием одного класса...

По И.А.Крылову

Булыжник в город взят,
Ждет славы мировой.
И он сгодился в лад
Для местной мостовой.

Если ты станешь камнем,
Я лягу рядом,
С нас начнут город или мостовую,
И дети детей пройдут парадом,
И будут славить землю родную.

Ты станешь птицей-
Я стану криком,
угрозой и плачем,
молитвой и гимном.

Ты станешь воином- я стану нитью,
Свяжу тебе кофту от пули-дуры,
В тебя наметит, в меня упрется.

И ни кому не позволю коснуться
Ни лживым словом, ни грязной бранью,
Я им не дам тебя поранить.
Имя твое- моя защита.
Отважен будь, русский мужчина.
Славься!

Если ты станешь...

Прийдя к началу
Возвопил,
Как будто лентуРазорвал у финиша.
Треща, крича, натуживаясь
Двигал,
Переставляя часть себя
От мыслия к немыслию.
Отдельность утонула без лица.
И, торжествуя...
Сердечно целовал,
Благодаря
Противников и мостовую.

Как тихо и пусто. И мыслей не густо.
А те, что приходят, - приносят печали.
Они даже входят походкою грустной
И так же уходят в пустынные дали.
Поднимется взгляд - безучастные стены.
За стенами - пыльные просеки улиц.
Из трещин-проулков сквозит запустеньем.
Глазницы окон сталью стёкол замкнулись.

Делянки кварталов, колонии кубов,
Бетонные пестики тычутся слепо,
Углами скребут перламутровый купол
Ракушки, сглотнувшей и город, и небо.

Конвейерной лентой текут тротуары...

Фонари и снежинки. Переулки, бульвары.
Силуэты прохожих в рекламном угаре.
Одинокий подфарник в заколдованном круге
Кольцевых, радиальных… В межсезонном недуге
Посеревшие глыбы без имён и названий -
Геометрия скорби, гранита и граней.
Так устроена память: всё забудется, кроме
Фонарей и снежинок! - Эти мокрые комья
Перегруженно кружатся в сумерках мерных,
Словно ищут сочувствия, белые смертники.
Их растопчут ногами, их колёса раздавят!
Но, скорее всего, они просто растают.
В этом...

Снег кружится и беззвучно
накрывает покрывалом
на деревьях голых сучья,
мостовые и бульвары.

А снежинки прямо в руки
опускаются и тают
и, наверное, от скуки
я усердно их считаю.

Мыслей нет, я отключил их.
Мы вдвоём со снегопадом.
Толку что от них, постылых?
Но они со мною рядом.

Дворник, шаркая лопатой,
разбудил воображенье
и от снега весь лохматый,
я пишу стихотворенье.

Валит снег пушистый, белый,
не какой то не, случайный,
а серьёзный, пышный, спелый,
настоящий...

Мне светят яркие витрины
и длинношеие столбы,
как динозавры, спрятав спины,
пригнув сверкающие лбы.

Машина шинами щекочет
асфальт политых мостовых,
мотор кузнечиком стрекочет.
Как хорошо без постовых!

Люблю Москву весенней ночью,
когда все улицы пусты,
она ребёнком непорочным,
спит, без забот, без суеты.

И лишь трамвай, стуча по рельсам,
нарушил сон Москвы большой,
и покатился по Подбельской
без пассажиров за душой.