Монолог вдовца

Без тебя минуты, как годы
Глаза мокрые слёзы жалеют,
Чувства в душу льются как воды
Только письма твои меня греют.

Я ждала лишь удобного случая,
Чтобы выйти на сцену с репликой
Про любовь эту до боли колючую
Монолог я вела с публикой.

Ты спросил, почему так сделала,
Неужели иначе нельзя было,
Только знаешь, когда несмелая
Грани разума рисуются белыми.

Всё так кратко и вроде понятно
Не терзаю себя я догадками
Говорил ты довольно прохладно
Может так суждено порядками?

Вокруг тропинок очень много,
Из них - заветная - одна!
И лишь на ней Небес подмога,
И лишь на ней освещена
Лучами Радости и Счастья
Вся серость дня и мгла пути,
И нет у тьмы над нами власти, -
Где Свет, ей места не найти.
И каждый день - открытий праздник,
И кылья их несут вперёд,
И пусть с утра льёт дождь - проказник,
Душа ликует и поёт.
Не о земной пою дороге.
Ждёшь разъяснений? Не взыщи.
Мертвы все эти монологи,
Когда с умом, но без души.
Земное "ЧТО" не так уж важно,
Важно...

Родина!
Тихий сад, где у тына алеет смородина,
Родина!
Островок за излучиной быстрой реки,
Родина!
Возле дедовской кузни сухая колодина,
Родина,
По апрелю лазоревые ручейки.

Родина!
Дар судьбы, что дороже и злата и ордена,
Родина!
Две души, две надежды, сращенные встык,
Родина!
Пусть тебя не коснется любая невзгодина.
Родина!
Пусть звучит горделиво священный язвк.

Родина!
Ты опорой судьбы и души на добро дана.
Родина!
Кто остался без Родины – жалок, убог...
Родина!
Я в...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...

сколько времени вытекло
в ожидании
в никуда

сколько музыки выпито
не пережить

и через собственный труп
не перешагнуть
легко

в фотоальбомах кострище и пепел
я выбрасывался в кадры как в окна
неожиданно
пробьет череп навылет
слово
выстреленное
из дула

ни для кого
длить
дни
на грани бессмысленного и озарения
словно беречь огонь
верой Весты
надежды ради
а вдруг кто-то ждет впереди?
(рождает из будущего – меня)

с дождями литься на лица
и с музою
ночи коротать...

Рецензия на стих Н.Лигун

Лёгким бризом в окошко влечу,
Неожиданно, подлым подвохом.
Не понятны симптомы врачу
Твоего состояния – плохо,
Вдруг, почувствуешь сразу себя,
Разодетая в лучшее платье,
Словно ты заболела, любя,
И в моих, как оковы, объятьях
Умирать от истомы – итог,
А точнее диагноз суровый,
Диалог – нет, скорей монолог,
Скажем прямо не старый, не новый.
Может так и не будет, подвох
Заключается, в том, что мечтаем,
Я и ты, а сюжетик не плох,
Вот и всё – я в окно...

Эйфория закончилась. Ломка осталась.
После долгой любви неизбежна усталость.
Я теряю себя в разговорах с тобою
И пытаюсь забыть, что одна, а не двое.
Эфемерный поток электронных посланий.
Километры дорог. Невозможность свиданий.
Многоточия, фразы, цветные обёртки.
За улыбкой улыбка, как будто увёртки.

Не умея понять ни себя, ни другого,
Полчаса подбирать подходящее слово.
А потом, провожая бегущие строчки,
Знать: не так. Не о том. Некрасиво. Неточно.
Все издержки...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...