Минувших веков

Листая жизни летопись назад,
С крутых ступеней нынешних позиций,
Минувших дней печальный листопад
Напомнил мне места, событья, лица...
Как много было сделано не так,
Как много было предано забвенью,
Как часто у души менялся флаг
Под силой обстоятельств дуновенья.
Ах, эти обстоятельства! Винить
Так просто их в ошибках, в недоделках...
Но в омуте стоячем выйдет жить,
Утопленным на дно в проблемах мелких.
Чем круче набирает судно ход,
Тем больше дерзких волн сопротивленье...

На стене нарисована дверь,
Но поблекли старинные краски
Как томимый предчувствием зверь,
Сквозь неё прохожу без опаски

Здравствуй, лето! Ночная свирель
В душных сумерках яблонь цветущих...
Неподвижно повисшая трель
Стала сетью для ныне живущих

Сладким ядом залиты глаза
Интровертов, живущих минувшим
Но часы оживают - слеза
Прокатилась потоком ревущим

Ветер в полночь крушит зеркала,
Выметая из памяти затхлость
Вихрем острых осколков стекла
Приучая сестрою быть краткость...

Я всем простила
и боль, и смех
Но не забыла
минувших вех.
И не сумела
простить себя.
А так хотела,
но не смогла.

Года летели,
а я ждала,
Зимой в метели,
и в холода.
И знойным летом
одним жила,
Что кто-то где-то
простит меня.

Я всех простила,
но не себя,
А так хотела,
но не смогла.
И всё забыла:
слова, дела…
Я всех простила,
а вы - меня?

Годичный цикл завершается.
Январь ступает на порог.
Нам всем приходит срок покаяться
и, наконец, подбить итог
добру и злу, что мы посеяли
на ниве совести своей,
мечтам, которые развеяли
густой туман минувших дней,
всем нашим чувствам нерастраченным,
всем нашим мыслям и делам,
счетам, что все-таки оплачены,
хоть как-то, с горем пополам…

Мир ждет, дрожа от нетерпения,
следит за стрелками часов.
Вот-вот наступит ночь крещения,
Ночь отпущения грехов.
Пусть в эту...

Я тебя до сих пор встречаю,
Улыбаешься ты мне всегда,
А я взглядом твой след провожаю,
И грущу, я грущу иногда.

Ну, а ты по мне хоть скучаешь,
Вспоминаешь ли минувшие года?
Тихой ночью о любви ты мечтаешь?
Отвечай же скажи мне: "О, да!"

Почему мечтаю о цветке,
О любимом лесочке и о белке в дупле?
О нашем дереве, о прогулках к реке
И о самой заветной мечте?

Но ничего теперь не стало:
Ни цветка, ни лесочка, ни белки,
Дерево срубили, речка заросла,
А мечта испарилась, интересно...

Мы пугали тетю Раю,
Но не потому, что злая.
Просто было скучно нам
Иногда по вечерам.
А у этой тети Раи
Дом стоит в деревне с краю,
И живет она одна,
И собака не слышна.
Словом, все удачно очень…
Мы дождались темной ночи,
У колодца собрались,
В край деревни подались.
Я сказал: «Вот ты, Андрюшка,
Ставишь к раме колотушку,
Петька хрюкает свиньей,
Ванька машет простыней.
Полезай на крышу, Вовка,
Среди нас ты самый ловкий,
И вопи в ее трубу,
Как упырь в своем гробу.
Если...

Мне больно от прощаний было -
Вчерашний длительный пассаж,
По нервам пробегал насильно,
Я спал фактически стерильно,
Светила тень, запала в раж,
Из щели пробиваясь пыльной.

Во всех мирах и новых днях,
За выходом и входом каждым,
В дождя мерцающих струях,
Под марша звуком эпатажным,
Дрожащий от ладоней влажных,
Ретиво заметался стяг.

Мамашки там детей не водят,
Там не летают на кострах,
Что всходит и заходит солнце,
Там объявляют на столбах.

Вокруг меня простые люди...

Люблю тебя смиренно,
Стыжусь коснуться взглядом.
Проказница – царевна
Споила сонным ядом,
Свела полынью ревность,
Холодной мятой – разум.

Крылатой феей в поле
Порхаешь меж цветов,
Луговою дышишь волей
Моих вымышленных снов.

Дала намёк нечаянно,
Вселив надежду мне,
Загаром летом чайная,
Красой, подобная весне.
Всегда такая разная,
Одной являешься во сне.

Крылатой феей в поле
Порхаешь меж цветов,
Луговою дышишь волей
Моих вымышленных снов...

Как больно мне тебя любить,
Зачем я мучаюсь не знаю,
Ты не готов меня простить,
И вот я тихо умираю.

Да тихо, тихо, как всегда
Беропотно, лишь со слезами.
Соленая течет вода,
Не облегчая мне страданий.

Всю жизнь грехи минувших лет,
Смывать слезами, кровью, болью...
Содрать бы кожу, а потом...
Закончить дело кислотою!

Чтоб не осталось и следа,
И чтоб прошли воспоминанья,
И чтоб в агонии найти...
Конец душевным мне страданьям.

Я собиралась снова жить.
Да, жить, а не...

«До чего же мне все надоело! –
думал я, засыпая в ту ночь. –
И жена, что до смерти заела,
и беспутная дурочка дочь,
и сынок, потерявший работу,
и любовница с кучей проблем…
Да. Пожалуй, пора на охоту.
Я по ней стосковался совсем.
Неужели я завтра уеду
от работы, жены и детей,
по лосиному свежему следу
побегу я с собакой своей
и, увидев кормящую матку
с семидневным лосенком в кустах,
буду целиться долго в лопатку,
сжав «Сайгу»* свою в потных руках,
а потом, когда лес содрогнется...