Милость

Жизнь так быстро пролетела,
Словно не было её!
Вот и старость налетела,
Всё засыпало лицо!

Сединой меня покрыла,
Отобрала все мечты.
И болезни напустила,
Словно черти во плоти!

Лишь любовь твоя всё греет,
Мою душу теребит!
Словно бог в тебя вселился,
Умереть мне не велит!

Я в скитаниях по свету
Не нашёл свой мечты,
Видно бесы пошутили,
Все запутали следы!

И теперь мне в этом мире
Не начать свой новый путь!
В нашей жизни нет возврата,
Детство, юность не вернуть!

Всё...

С набитым брюхом добрым быть несложно,
И незачем терзаться и томиться
Какими-то абстрактными словами
«Бог», «состраданье», «милость» и «любовь».
Кошель набит – и сладкий кайф неложно
Вам обеспечит жирная столица,
Которая взметнула нынче знамя
Маммоны, всласть лакающего кровь.

Когда бы вам хоть раз уткнуться рылом
В действительность сегодняшней России,
Где старики вперегонки со псами
Опорожняют баки нечистот,
То вы бы не сочли певца постылым
И не бросали взгляды бы косые...

Тот, кто рожден прожить вечно,
может сгореть в один день.
Время не быстротечно,
ему спешить вперед лень.

Вот так угольком горячим,
с шипением на пленку упасть.
В забытой тобой передаче,
выжечь голодную пасть.

Время остановилось.
Времени просто нет.
Нам оказали милость –
продали сто тысяч лет.

Но если время не важно,
что, же тогда нам терять?
Память ошибок отважных
сожрет ненасытная пасть.

Кто рожден прожить вечно,
должен понять лишь одно:
без любви...

Ну, как не пойти?
Хэллоуин-пати!
Не Рио, но, кстати,
Почти!

Отделен, нелюдим, как башня,
Дом посреди пятиэтажек.
Сперва НИИ, потом архив,
Затем пошло - ни мёртв, ни жив:
Аренды - там бордель, тут офис,
И слухи каждый год о сносе.
Был за копейки снят этаж,
Чтоб на ночь замутить шабаш,
Не обесточенный, но верхний,
Народ халяве свято верен.
Гоняли клининг в хвост и в гриву.
Жми кнопку "сделать нам красиво"!

Из курток и пуховиков,
За исключеньем мужиков,
Повылезла
Бразилия...

Я котик Джанни Родари,
Тот самый, Цоппино.
Смывайся, хорош кемарить,
Дождь брызнул на спину.

Затягивает день хмарью,
И в парке жгут листья...
Не яблоками, а гарью
Воняет невинность.

Поскольку воспламененью
Доступны объёмы
Спрессованные до тренья,
До мела, до нёба,

До слова. На штукатурке,
Колонне, асфальте...
До мяу: "Проснитесь, дурни,
За мной, подпевайте,

Наш город давно захвачен,
Живём наизнанку!.."
Кончается лапа, значит,
Вставай завтра на две.

Не хочется...

Смотрит небо безучастно,
На людей и мир Земной.
Милость ждать его напрасно,
Оно воздуха лишь слой.

Нет чудес, всё прозаично,
Объясненье есть всему.
Просто то, что необычно,
Не всегда понять уму.

Мы живём в плену иллюзий,
И лжи истин прописных.
За насущных проблем грузом,
Не увидев глупость их.

Не за всяким словом мысли,
Мысль — не каждая умна.
Пустота быть может чистой,
И глубокою без дна.

Мысль пустая глубиною,
Взволновав, ведёт людей.
Впечатляет чистотою,
Но пуста...

Уже это было,
в истории было!
Под ядерным взрывом
лежала могила,
истекшего ужасом,
города страха —
орудие смерти,
кровавая плаха…
Так было в эпохах
и ближних столетьях!
Наш мир в один миг
зависал в междометьях…
Ни стона, ни голоса,
ни начала…
И только, сжимаясь,
Природа молчала…
И, вдруг, выдавала,
что некогда было:
здесь город стоял
перед ядерным взрывом…
Подобное было,
в истории было!
Земля в вихре с Небом
сливалась в могилу.
И всё вымерзало...

Не остынь во мне ты сердце,
Не стань льдом в моей груди.
Не смогу и я согреться,
Коль замёрзнешь, погоди.

Не стучи во мне набатом,
И в груди, так не мечись.
Не вернуть ни дня обратно,
И в них прОжита уж жизнь.

И мечты сгоревшей пепла,
Память зря не вороши.
Она птицей навек светлой,
Будет жить в глуби души.

Так уж жизнь моя сложилась,
Так мне карта в ней легла.
Знал судьбы и гнев, и милость,
Но не брал на сердце зла.

В судьбы чашу, в нектар сладкий,
Жизнь добавила полынь...

Пересёк немало я границ,
Пережил немало потрясений.
Видел очень много важных лиц,
Слышал очень много разных мнений.

Припев:
Потому — что так судьба сложилась,
И так карта выпала моя.
И ударов боль и Неба милость,
Испытал на шкуре своей я.

Поменял немало я проффесий,
И привычен к тяжкому труду.
Ох немало, я покуролесил,
Счастье знал и горькую беду.

Припев тот же.

Молодым — шальным был, бесшабашным,
Как огонь — горячим, буйным был.
Ошибался в жизни не однажды,
И как все...

Лесов неразгаданный свет,
Разливы дорожного зноя.
Они только знают ответ,
Что было и будет со мною.

…Другое заманит тепло,
Окажет всесветскую милость,
Но это навек приросло
И в родину объединилось.
1983г.