Между адом и раем

О, женщины – сосуд греха!
Наполню я бокал до края.
Мне не откроют двери рая,
Коль выпью сладкого вина.

Напиток сей пьянит меня.
Теряя голову хмельную,
Всё пью и пью напропалую,
Сгорая в пламени огня…

Я осушил сосуд до дна.
Несу свой крест и спотыкаюсь,
Но никогда я не раскаюсь,
Что выпил сладкого вина.

Вздохнув, промолвила она:
«Какой красивой я была!
Из всех красавиц ни одна
Со мной сравниться не могла.
Мужчины – те, до одного,
Желали мёда моего...
Но и сейчас я ничего!
Ещё теснят желанья грудь,
Ещё стройна, гибка, сладка.
И я для вас могу вернуть
Вон те, из рая, облака».

Гирлянды звёзд развесила луна
На чёрный бархат небосклона,
И звуками вселенной ночь полна.
Чудесный рай для двух влюблённых.

Лицо ласкает свежий ветерок,
Струится нежная прохлада.
Присели двое на родной порог,
Им ничего сей час не надо.

Припев:
Лето-лето, ночка-ночка.
Зачарованный покой.
Звёзд серебряные точки,
И луны цвет золотой.
Ночка-ночка. Лето-лето.
Ах, какая благодать…
Обойди ты хоть полсвета,
Лучше мест не отыскать.

2
Текут минуты сладкой темноты.
Рука в руке...

.
(Ивану Апарину ко Дню Рождения)

*

* *

Ранним утром, пока ещё спишь,
В тридцать пять, насладившись любовью,
Ты – по-прежнему – Мамин малыш,
Но, заснул, уж, обнявшись с Женою…

Запустил твой будильник Отец,
Материнский звонок просигналил,
Ну, и, ты появился на Свет,
День Рождения криком восславил!

Поутру, как проснёшься, Жена –
Света милая – нежно поздравит,
С Днём Рождения, скажет она,
И Валерию-Дочку представят
Поцелуи, по-детски, уста.

Не придётся, прости, в этот...

Сгустится тьма, туман ползёт, и нет ни проблеска луча,
Упорно, друг, вперёд иди, и помни: Жизнь всего одна.

Вокруг гогочут, сплетни вьют, поддержки доброй нет нигде,
Сцепи покрепче кулаки, иди вперёд, к своей мечте.

Нет больше сил, шагнуть уже, и, кажется, конец пути,
Открой дыхание второе, и снова, снова ты иди.

Запомни, Бог нам в помощь всем, но сам при этом не плошай,
При всех условиях, всегда, вперёд упорно ты шагай.

И может через сто шагов, а может быть через один,
Увидишь...

Между створок закрытых дверей,
Не пролезть и не стоит пытаться.
За собой вновь уводит друзей,
Призрак славы, в их гонке за счастьем.

Только призрачно всё, проходяще,
И опять, убежит горизонт.
Ночи мгла снова в мир настоящий,
До утра как обычно придёт.

Нет для ночи простых и великих,
Нет обычных и громких имён.
Так же, скроет от мира все лики,
Тьмой Забвения глыба времён.

Настоящее счастье в покое,
И в согласии сердца с умом.
Когда целым став в мире, в нём двое,
Любви жарким...

Думал я, открыл врата от Рая,
А за ними, встретил меня Ад.
Зря крестился, чёрта отгоняя,
Он попыткам, этим только рад.

По наклонной плоскости скатился,
В пламя Ада, частью став огня.
Жарко мне, я в пламя превратился,
Пожалей, Бог бедного меня.

Только не суметь из преисподней,
Докричаться, до святых верхов.
И сгорит, душа моя сегодня,
Дымом слова, став в костре стихов.

Муза, ясноглазая богиня,
Помоги, ведь я душою твой.
Между туч, в просвете чисто-синем,
Мне из Ада, в небо...

Для чертей недостаточно грязен,
Для святых недостаточно чист.
У бесплотных лишь, нет тени пятен,
Чистотою, не даст знаний лист.

Небесами и чёртом забытый,
Сам собою живу в мире я.
Исчерпал жизни силы лимиты,
И дышу пустотой бытия.

Не красив и нестрашен — бесцветен,
Моей жизни бессмысленной плод.
Я не знаю зачем жил на свете,
Разменяв дни на мелочь забот.

Вдохну воздух и кашлем надсадным,
Грудь на части мне рвёт изнутри.
Мир каким-то другим стал — не ладным,
Небо тучей — в...

Я хожу, не по нашему Раю,
Плоть плодов чужих, сладкую ем.
Нет покоя во мне, я не знаю,
Кто я есть и живу я зачем.

Воровства, простота моя хуже,
Много раз, за доверчивость бит.
Гадят часто, в открытые души,
И моя, оттого так болит.

Зла обид нет, печали лишь горечь,
Тихой ноткою, в песне моей.
Светом лунным, бесонная полночь,
Не смогла, жизнь мне сделать теплей.

Неприкаянных, всем чужеродность,
На путях их, им злою бедой.
Не даёт им, на всех непохожесть,
Раствориться и слиться...

Я не знаю, что будет со мною в аду,
Только в рай мне дорога закрыта.
Ах ты жизнь непутёвая. В тленном бреду,
Кружит вихрь чей-то череп разбитый.

В чёрных дырах глазниц, отражая скелет,
Пустота, как в кладбищенской роще.
Не во мне ль умирает вчерашний рассвет,
Не мои ль - эти бренные мощи.

Не свою ли я вытравил слабую плоть,
Перегаром душистого хмеля,
Одержимый желаньем тоску побороть
Мутной чаркой большого похмелья.

В зеркале, кровью окрашенных луж,
Свои солнце полощет руки...