Маршал

За лестничным маршем пролёта,
Минуя площадку судьбы,
Касаясь перил, на свободу
Бежали две юных мечты.

Вокруг монолитные стены
И плит перекрытия пол,
Но клетке подъездной замену
Нашли, забежавши во двор.

Ступеньки волной промелькнули,
Услугу свою оказав,
И пусть мы немножко споткнулись,
Влюблённости миг испытав,

Зато необычность мгновенья
В подъезде, где энный этаж,
Останется как вдохновенье
И необходимый кураж.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Сквозь черноту глаз
продирался полночный сумрак.
Рисунок улиц
сливался
в один беспроглядный марш.
На сорочке неба,
среди разбросанных пуговиц
звёзд,
красовалась
серая брошь луны,
освещая ветки
смуглых дорог,
весенний маршрут норд-оста.
Иди же,
иди в этот холод,
пока тень безмолвия
падает
в самое сердце города,
и пусть голос,
один единственны голос,
среди глиняных идолов
многоэтажек
и пустых остановок,
будет твоим голосом,
голос молитвы,
заученной
на берегу моря.

День ещё не склонялся к закату,
Ветер спорил с прибрежной волной.
Месяц май, год стоял сорок пятый,
Возвращались солдаты домой.
Поседевшие взрослые лица,
Только радостный взгляд из-под век,
Но не каждый сумел возвратиться,
Молодым оставаясь навек.

Враг разбит был у стен Ленинграда,
Город выдержал бой до конца.
Те, кто жил и работал в блокаду,
Помогали на фронте бойцам…
Слёзы льются в день нашей Победы,
Вспоминают минувшие дни…
Ну а нам этот ужас неведом,
Пусть же память нам все...

Сколько их: кто не дожил, не дошел?
Нет даже лиц.
Синим химическим карандашом
Девять страниц.

Голод блокады писал без затей
Буквы свои.
Девять страниц – только даты смертей
Целой семьи.

Это потом в полевых вещмешках
Их принесут
На просоленных солдатских плечах
В Нюрнбергский суд.

Это потом доверять дневникам
Станут мечты
Девочки в городе, где по утрам
Сводят мосты.

… «Таня одна…» И завыли гудки
Траурный марш.
Ангел тихонько из детской руки
Взял карандаш…

Звонок прозвенел, и срываются классы,
Теснины дверей водопадами пеня.
Крылатых портфелей гремят маракасы,
Как марш перепрыгнутых в спешке ступеней.

Несутся из школы горластые группки,
Как будто из плена сбежавшие смело,
И кажется вновь, что одни только губки
Впитали с доски все премудрости мела.

Портреты, равняясь в настенном параде,
Глядят с высоты на людей одиноких,
В тяжелые сумки кладущих тетради
(Проверить и завтра раздать на уроке),

Чьи лица вечерней усталостью...

Без раздумий, без затей
Сложили ёлку с кирпичей
Прораба дед Морозом нарядили
А про Снегурочку забыли.
Вот зажгли огни на ёлке
Завели уж хоровод
Только что-то не хватает
Новый год – не новый год.
Тут приходит медсестра
Вся в наряде белом
Все вокруг кричат – ура!
Будь Снегуркой смело.
Та противиться не стала,
С новым годом поздравляла
Сделала прививку всем
Новый год был без проблем.
Чтобы не болеть на праздник
На прививку марш проказник.

Субботний день, базарный день,
И барахолка апогеем.
Субботний день,ходить не лень,
Коли в кармане грош имеем.

Ломись столы от всей еды,
Мясных продуктов под завязку.
Пиши названия от балды,
Снимай вегетарианцы маски.

Шлю бакалеи комплимент,
Большой привет сортам колбасным.
Сыров любых ассортимент,
Поёт на скатерти атласной.

И фруктов рай и овощей,
-Ядрена вошь, я что, в Ташкенте?
Базар развесистых ушей,
Бобо попался на акценте.

И сумок полных прет народ,
У двери вход...

Белоснежная природа
Вдоль околицы лесной
Тянет сани конь извоза
Друг конячки ездовой
Важный в позе лежебока
В шапке волка меховой
Едет праведно от бога
Славный дядька с бородой
Рассекает пик морозный
Со-три-звучьем бубенцов
Полу-маршем эскадронным
Вольно весть везёт в район
Избирательного нрава
Права выбора судьбы
Где витает кто-то справа
Лежмя слева у черты
Белоснежная Европа
Чистит собственный карниз
Принесло ей снега много
Чрез границы и без виз…

11. 01. 17

А я по понедельникам не лгу.
Есть по важней дела, чем оправданье.
Я плеч твоих чудесную фольгу
Проснувшейся ладонью расправляю.

Твои колени – сразу две луны,
Париж и Вена. Где я жил мгновенье.

Смешное акварельное варенье,
сгибаясь, уползает со стены.
И я на этом солнечном лугу
бегу к тебе – и пятками не лгу…

Я лгу по средам,
да и то чуток.
Раскинув руки, ты паришь – как аист...
Моей неправды матовый глоток,
не испросясь, в тебя перетекает…

И я твой шепот ем, а кожу пью...

В последний путь он на лафете уходил.
Прощальным маршем дрогнули салюты.
Склонили головы все те, кого любил.
Тянулись вечностью застывшие минуты.

Он уходил в неведомую даль
И каждый знал - в сердцах он остаётся.
Недрогнувший и твёрдый, словно сталь.
Непобедимы, кто пред смертью не сдаётся.