Кровавился

Как загадочно лунные блики
Заиграли в оконном стекле...
Может быть, что божок многоликий
Задержался на грешной земле...

И рассвета кровавый румянец
Нам с тобою в отместку... Молчи!
Никому не расскажем про танец
Двух теней и про отблеск свечи...

Ты не сядешь ко мне на колени,
Не посмотришь, как прежде, в глаза,
И, припомнив былые волненья,
Я во взгляде смогу всё узнать:

Всё, что так и осталось меж нами,
Всё, что я не сумел разгадать,
Всё, о чём я мечтаю годами,
Всё, о чём...

Поле гудит, на доспехах потёками кровь
Врага!
Медленно, словно во сне, он вонзает кинжал
В лицо!
Кто-то, упав на колени, возносит молитвы
Богам!
Там, без надежды спастись, кто-то бьётся, зажат
В кольцо!

Меч занесён и налитые кровью глаза
Пусты!
Жаждой желания жить перекошенный рот
Эй, вперёд!
Шпоры - в подпругу, бросок, и вот тело летит
В кусты!
Меркнет рассвет, но его не унять,
Он всё бьёт и бьёт...

Как получилось, что жизнь твоя стала не больше,
чем бой?!
Сердце твоё...

Мне старики с медалями родные:
Они – отцы Победы, я – дитя.
За каждый день мой – шрамы и седины
Суровой платой выживших солдат.
Мой прадед лег костьми под Сталинградом,
Угнали бабку в черное ярмо,
И скудный, драгоценный хлеб блокады
Отец мой позабыть уже не смог.
Легли знамена смерти в сорок пятом
К ногам всех поколений – и к моим.
Моя Победа! – За меня распятых,
Прошедших сквозь войны кровавый дым,
Моя Победа! – За меня смятенной,
Пороховой, расстрелянной весны,
Где жизнь – за...

Лишь мудрый понимает суть и смысл вещей,
Не зря в президиуме его место.
Иной сидит, бессмертный как Кощей,
Партийцам это лучше всех известно.

Монументальный лик осмысленно суров,
Транслируют его на всю отчизну.
Исходит от него поверх голов
Харизма – Людям жить при коммунизме.

«Я говорю вам: Слово царское храни
Во имя перед Богом данной клятвы…» –
Верховный жрец вещал с трибун в те дни,
Когда в анкете главным был пункт пятый.

«Где слово царское, там миром правит власть...

Одиночество бывает разным.
Грусть таит в себе зарок.
Пусть овеян ласковым соблазном
Мой животный, низменный порок.
Не склонив коленей пред святыми,
Зная боль житейски-торных бед,
Женщина с глазами голубыми
Занята, чтоб верить в Божий Свет.

Все зовутся смертными простыми,
На подонков не влияет ум.
Женщина с глазами голубыми
Взбудоражила затишье дум.
Перед ней все люди лишь названья,
Душит нас остервенелый страх.
Для неё нет счастья и страданья,
Потому что время — это прах...

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;

Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.

Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;

«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».

Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.

Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.

Едва я...

Равнина спит.
Шуршит трава,
Во сне ласкаемая ветром.
Мелькнула волчья голова,
как будто тронутая пеплом.
Кровавый след.
Хромая стать.
Дыханье с хрипом вперемежку.
Вот оглянулся,
будто рать, за ним.
Присел.
Конец пробежке.
Он выл на полную луну,
печально, жутко, одиноко.
Сидел, прижавшись к валуну,
костлявым грязно-серым боком.
Он стар и слаб,
и молодой
его преследовал жестоко.
Изгнал из стаи.
В час ночной выл волк.
Да что в том было проку.

И про Бога, и про Пасху
Чтобы знала детвора,
Под партийную подсказку
Книгу Книг писал Ездра.

«Люди, зла не поминайте,
Иегова, добрый Я.
День кровавый соблюдайте
Как седьмое ноября,

Ибо вам дала свободу
Моя крепкая рука»…
Троцкий, Берия, Ягода
Не валяли дурака.

На одном локомотиве
Иегова их собрал...
Благородные мотивы
Не доводят до добра.

Счастья призрачного ради
Убивают вновь и вновь.
Кровь агнца на перекладе
Умножает в мире кровь.

Дело, может быть, в опоре?
В...

Вечером, ночью, днем и с утра
благодарю, что не умер вчера.

Пулей противника сбита свеча.
Благодарю за священность обряда.
Враг по плечу - долгожданнее брата,
благодарю, что не умер вчера.

Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской,
был бы вчерашний, позавчерашний,
а поутру зацвела мушмула!

И никогда б в мою жизнь не вошла
ты, что зовешься греховною силой -
чисто, как будто грехи отпустила,
дом застелила - да это ж волжба!

Я б не узнал, как ты утром...

Я попробовал сердце заставить не биться,
Но не смог — видно нужно зачем-то мне жить.
Я хотел, не проснувшись, во сне раствориться.
Но жизнь шумом своим, вновь смогла разбудить.

Выбирать мы, рождаясь, не можем эпохи.
Выбирать мы, рождаясь, не можем времён.
Наплевать судьбе если дела твои плохи.
Если в ней ты удачею был обделён.

Зачерпну ковшом в речке луны отражение,
Может жить будет легче, испивши луны.
Пусть она заберёт из души прочь сомнение,
Все болячки, что были судьбою даны...