Кровавая дата

Только в сердце огонь как опавшие листья
Только шелест и стоны костра
мне от грязи и лжи не спастись и не скрыться
Как вселенная нить коротка
Надругаться легко над церковной святыней
Растоптать, плюнуть прямо в глаза
На лице только едкая горечь отныне
И смирения злого тоска.
Мне закат как ножом полоснет по глазницам
Где оно, то святое святых?
Тяжесть ляжет на сердце кровавою птицей
Только гомон и шум вороных.
И во сне. нет. не будет спасенья-
Призрак страшный встает предо мной.
И в...

Генералы жаждут славы,
А для славы нужен бой.
Да чтоб был тот бой кровавый,
Да чтоб кровь лилась рекой.

И, в огне боёв купаясь,
Устилают путь костьм'и.
Но, победой наслаждаясь,
Всё ж непр'аведны они.

А кидая в бой всё новых,
О погибших не скорбя,
В том они всё большей славы
Лишь себе урвать хотят.

И погонами сверкая,
Грозно р'ыкая вокруг,
Страх души в мундир скрывая,
К смерти всех они ведут.

Да… Немалое уж время
Тешат войны дураков,
Но несчастно это бремя
Их же давит...

Всё это было, было, было -
Беда и плачь вразноголось
И клевета, что пропалила
Всю жизнь российскую насквозь!

В те, богом проклятые годы,
У судеб был крутой излом...
Мог завтра стать “врагом народа”
Вчерашний Маршал и Нарком!

Под лязг затворов и эскортом
Немых натасканных собак
Остатки ленинской когорты
Бесследно канули в ГУЛаг!

Властолюбивый и лукавый
Иезуит с кавказских гор
Обрушил на страну кровавый
Всё пожирающий террор!

А на раздавленных обломках,
Где коршун начал...

Если дух твой живой –
В бой!
Если меч твой с тобой –
В бой!
Видишь, в пламени гибнет страна –
Война!
Отомсти за народ свой сполна,
Пусть кровавая будет цена,
Пусть пронзает звериный вой
Тишину над твоей страной,
Но ведь дух твой еще живой –
В бой!
Но ведь меч твой еще с тобой –
В бой!
Полыхает в огне страна –
Война!
Знать, Отчизна твоя грешна,
Что не ляжет над ней тишина,
Снова гром над твоей головой,
Снова слышен звериный вой,
Помни, дух твой живой –
В бой!
Помни...

Обделённые счастьем рабы капитала
тащат скорбно окованный крест.
На толпе он лежит. Жизнь в очах их сверкала,
но затухли, как степи окрест.

Буруны. Солончак. Ветер веет, гуляет,
обжигает, уста пепелит.
Обделённые счастьем, их воля слагает
силу общую, степь шевелит.

Крест не бросить. Пусть каждый ослабший рыдает,
причитает, голов не поднять.
Давят шпалы, и каждый несчастный страдает,
во страданиях их благодать.

По дороге торёной, крестом усмирённой
следом гордо плывут барчуки...

Грустно и больно, сакура, пришел твой черед
И птицы опали твои морозной листвою
Что мнится вечерней плывешь по реке ты порою
И также кровавою смертью подбит золотой небосвод.

На камнях твоих не исписана дланью рука
В молитвах твоих неземной я прельщусь красотою
Какая же кровь по камню струилась всегда
В каком же ручье я умоюсь холодной водою.

И чудится мне, не прельщает меня, все не то,
В борьбе ли постигнем гармонию
В радостной жизни
Бессмертны мы оба пред этим величием гор...

Вода под солнцем испарялась,
Чтобы дождём упасть на нас.
Нам время свыше отпускалось,
Чтоб прошлым стать, пройдя сейчас.

Как порождение кошмара,
Кроваво-красный глаз луны.
Светает и рассвет пожаром,
Час предрассветной тишины.

Уже не ночь, ещё не день,
И в этот час так сладко спать.
Встаю, прогнав из тела лень,
Чтобы со временем бежать.

Во мне жизнь время испаряет,
Что свыше было мне дано.
И словно облако растает,
Забрав собою жизнь оно.

Дождинка каплей вниз упала,
Чтобы...

У меня есть четыре стены, вариации
мыслей из мятой желтой газетной бумаги,
модель поведения к каждому шороху, куча абстракций
и абстиненций. И все это есть, и все это надо

учесть, когда утро раздует угли и потащит
тело в обойму общего хода времени,
где часов гильотина, не зная пощады, накапает в вену
кислый раствор из подачек скромного счастья.

За мной оседает дымка души, грозящая смертью
и адским борщом на закуску, за мной разливается море
ошибок и проб, январской тоски и слабости...

Из пламени да копоти -
в мир светлой тишины...
Теперь, выходит, Господи,
ты вместо старшины?

Тогда прими по описи:
"калаш", бронежилет,
рожок в кровавой окиси -
пустой, патронов нет.

А гильзы-колокольчики
усыпали поля.
Сперва патроны кончились,
а вслед за ними - я.

Пиши, Господь: солдатское
исподнее белье,
душа моя арбатская
и тело - без нее...

В бурой воде трепетали гигантские рыбы,
ящер шуршал чешуёю в янтарной траве,
над водопадом нависли гранитные глыбы,
весом своим устремясь к голубой глубине.

Прошелестели стрекоз золотистая стая,
пальмы качнулися, дрогнули ветви лиан,
вышла горилла неспешно, и лапа большая
дёрнула стебель, порушив букет икэбан.

Принялась грозно трубить, танцевать по поляне.
Замер в болоте бревном молодой крокодил.
Взор обратив свой стеклянный к большой обезьяне,
как примеряясь, как он бы её...